Сибирские огни, 1977, №8

ны, которая хорошо знала когда-то Миха­ ила Лаврова. И сын с удивлением узнает, что в молодости отец мечтал стать... ар­ тистом цирка. Пожалуй, этот штришок — самое существенное во всей истории Ми­ хаила Лаврова, человека, в котором все лучшее было убито мерзостями старой жизни, в , котором грубый собственник взял верх над художником, вытравив из души все светлое, доброе, человеческое. И насколько символичен, насколько много­ значителен тот факт, что давнюю юноше­ скую мечту отца осуществил его младший сын, ставший профессиональным актером, а затем писателем. Многие главы романа — как бы самосто­ ятельные новеллы, посвященные реальным человеческим судьбам, своеобразные пси­ хологические портреты. Неистовая Сашка Сокол— страстная меч­ тательница и ниспровергательница всего отжившего; закадычный друг школьных лет, неугомонный весельчак и выдумщик Додька; мудрый, бесконечно добрый, бес­ корыстный «Алеша», делавший все (вплоть до самой черной работы), чтобы вверен­ ная ему школа была для каждого ученика родным домом; молодой ленинградский актер Александр Васильев, приехавший вместе с четырьмя другими энтузиастами в Новосибирск и создавший здесь первый в Сибири ТЮЗ; рядовой Иван Галкин, истинно русский солдат, родной брат Тер­ кина, умеющий приноровиться к любым невзгодам, найти выход из любого не­ мыслимого положения,— целая галерея живых человеческих характеров проходит перед глазами читателя. Критика в свое время много писала об историзме романа Ильи Лаврова, о его большом познавательном значении. Отме­ чалось, например, что писателю удалось, соединив в себе лирика и летописца, соз­ дать картину — пусть ограниченных мас­ штабов— жизни страны на протяжении не­ скольких десятилетий. Но при всем этом как-то упускалось из виду, что и те стра­ ницы, что связаны с личной судьбой авто­ ра, имеют самое непосредственное отно­ шение к истории. Не окончив школы, попросту сказать, бу­ дучи изгнанным оттуда за разные большие и малые прегрешения, герой романа попал в театральный техникум при новосибир­ ском ТЮЗе. Попал совершенно случайно, что называется, прямо с улицы. Однако человеком здесь оказался далеко не слу­ чайным, проявил актерские способности, успешно окончил техникум и поступил на сцену. Казалось бы, нет ничего в этой исто­ рии из ряда вон выходящего, если бы не одно обстоятельство. Театральный тех­ никум при новосибирском ТЮЗе был од­ ним из первых в стране учебных заведе­ ний подобного рода, одной из тех ма­ леньких «кузниц», где готовились первые профессиональные советские актеры. И вот здесь-то Илья Лавров и приоткрыва­ ет нам интересную, можно даже сказать, уникальную , страницу истории нашей страны, нашей культуры. Из произведений художественной лите­ ратуры мы хорошо знаем, как строился Днепрогэс, как возводились Магнитка и Комсомольск-на-Амуре, знаем, как в ходе социалистического строительства рос и мужал наш рабочий класс и рождалась советская техническая интеллигенция. Но вот, в каких условиях шло культурное строительство Страны Советов, как гото­ вилась, особенно на периферии, интелли­ генция творческая,— об этом написано не так уж много. Приведем маленький эпизод из романа, из главы «Там, там под сению кулис», где описываются учебные будни театрального техникума. «У пианино сидит благородно-седая, чо­ порная, толстенная дама с сизым, распух­ шим, простуженным носом... Ольга Ивановна Донцова—дворянка. Бы­ ла она в молодости солисткой Большого театра, но потом у нее что-то случилось с горлом. Теперь она занимается с нами сольным пением и постановкой голоса... Припухшие в суставах пальцы Донцовой бегут по клавишам, а я сдавленным голо­ сом тяну «а-а-а-а», и сам морщусь оттого, что не попадаю в тон, фальшивлю. Донцо­ ва раздраженно и подолгу тыкает в одну клавишу, пока я не подлажусь к ноте, по­ том тычет и тычет в другую. Мне кажется, что она презирает меня за мою неотесанность, за весь мой потре­ панный вид, как бывало презирали барыни кухаркиных детей: дескать, тоже мне, по­ лез с суконным рылом в калашный ряд. Она как-то сказала студенту Соболеву, ра­ ботавшему А О техникума шахтером: — Шахтер и актер хоть и рифмуются, но так далеки друг от друга! Как же вы, мой уважаемый, отважились на такой путь? — Ничего, прорубимся, у нас не жидкая кость,—уверенно пробасил большущий Со­ болев». Да, советская творческая интеллигенция, изумившая впоследствии весь мир своими достижениями, действительно состояла большей частью из детей рабочих и крестьян, у которых, кроме неосознанного стремления к прекрасному, ничего больше не было. И тем не менее эти парни и девчата, страдавшие не только от недо­ статка еды и одежды, но и от сознания своей «неотесанности», сделали почти не­ возможное — стали профессиональными актерами, художниками, музыкантами. Это тоже был своего рода подвиг. Разговор о «Моих бессонных ночах», ве­ роятно, будет далеко he полным, если мы не коснемся еще одной тематической ли­ нии романа, также тесно связанной с лич­ ной судьбой автора. Ведь роман И. Лавро­ ва не просто история одной жизни, но это, как уже было отмечено, и рассказ о ста­ новлении художника, о том, как .постепен­ но, с накоплением жизненного опыта, в человеке пробуждается стремление запе­ чатлеть все увиденное и пережитое в крас­ ках и образах. Уже в детские годы он неосознанно по­ чувствовал, что счастливым может быть