Сибирские огни, 1977, №8

линию своего творчества, причем сделал это в то время, когда литературный про­ цесс в стране как бы раздвоился. С одной стороны, были все те же незадачливые «звездные мальчики», с другой — настоя­ щие герои, яростно утверждавшие торже­ ство социалистических идеалов, трудолю­ бивые, настойчивые, смелые, дерзающие. Ясно, что И. Лавров был среди вторых. Жизнелюб, оптимист, чуткий и тонкий ху­ дожник, он просто не мог не полемизиро­ вать с наплывом скепсиса своим творче­ ством. Принято считать, что «Встреча с чудом» написана в романтическом ключе. Однако это верно лишь наполовину, фигурально выражаясь, романтическая всадница-мысль скачет в повести на вполне реалистической лошади повествования: ведь сестры Ася и Слава, другие герои действуют здесь в конкретных, вполне реальных обстоятель­ ствах своего времени. В повести есть, ска­ жем, эпизод, когда ее герои ждут посадки советской ракеты на Луну. И указана точ­ ная дата этого дня: 14 сентября 1959 года. Есть и другие, тоже самые конкретные признаки именно конца пятидесятых го­ дов (например, тот же таежный спор «го­ ре-физика» Палея с «лириками» Петрови­ чем, Грузинцевым, Асей). А сколько просто реалистических дета­ лей, сцен, описаний! Вот сестры приезжают в Москву и в ми­ нистерстве встречают некоего Чугреева: «Муха села на лицо Чугреева, он не обра­ тил на нее внимания. Муха спокойно пол­ зала по бледным щекам, по носу и даже губам. Славке показалось, что она иногда пробегала и по глазам его». Яркий образ бюрократа, чинуши, каби­ нетной мумии, по лицу которой вольготно разгуливают мухи! А вот точная, мастерски написанная сценка в парикмахерской, где Слава остри­ гает косы: «К ней подошел нагловатый молодой парикмахер, пропахший с ног до головы одеколоном. Он положил косы на руку, как бы взвешивая и оценивая их. — С собой берете или оставите?—спро­ сил он, постукивая расческой о ножницы. — Как это... Я не понимаю. — Если остригу — косы оставите? — Конечно... Зачем они мне? — Прошу,— показал он на кресло. Не успела Славка сесть, как он уже оку­ тал ее простыней, пробежав семенящими, как лапки насекомого, подвижными паль­ цами по плечам и по груди». Таких реалистических вкраплений, пол­ ных жизни и правды «кирпичиков» в пове­ сти масса, собственно, вся она заботливо выложена из них, и лишь сам тон, пафос прозы здесь, безусловно, романтичен, при­ поднят. Геолог Грузинцев приводит в повести «величавые и грустные» слова Абая: «Мир — океан, времена, как ветры, гонят волны поколений, сменяющих друг дру­ га». И вот, описывая странствия двух се­ стер, что ищут свое счастье, свое море- мечту, Илья Лавров на их примере как бы показывает нам разбег очередной волны— поколения советских людей. В этом разбе­ ге молодое поколение встречается и с не­ легким Трудом, и с Несправедливостью, Злом, наконец, с самой Смертью. И, встре­ чаясь, мужает, взрослеет, начинает зорче вглядываться в окружающий мир, лучше в нем разбираться. Гордая, порывистая, независимая Ася и более мягкая, женст­ венная, «домашняя» Слава сильны в пове­ сти тем, что не одиноки, не самоизолиро- вались от людей. Вот они приехали в далекий таежный зверосовхоз, расположенный в селе Чапо. Общительные, отзывчивые, девушки сразу обретают друзей, естественно «вписыва­ ются» в местный молодежный коллектив. И когда Асю несправедливо оклеветал вздорный старик-зверовод Дорофеев, ког­ да ее трусливо предает чиновник от ком­ сомолии Корнеев и грубо оскорбляет ха­ моватый директор совхоза Татауров, Ася, впервые в жизни попавшая под такую мас­ сированную атаку Зла, все-таки не чувст­ вует себя одинокой. За нее вступается парторг совхоза, вся молодежь, и правда торжествует. Не сломлена духом и Слава, когда во время наводнения гибнет ее любимый Анатолий Колоколов. Обе сестры, встре­ чаясь с многими препятствиями, еще упор­ нее и неукротимее рвутся к своему морю, борются за свою мечту; это настоящие советские девушки-комсомолки, и мы, чи­ татели, конечно же, благодарны автору за то, что он познакомил нас не с некими пресыщенно-инфантильными скептиками, а с такими мужественными, действенными героинями. Писателю в этой повести удалось выве­ сти целую галерею подлинно живых лю­ дей. Мать и отец сестер, поэт Чемизов, геолог Грузинцев, завмаг Шошин, Колоко­ лов, Петрович, Палей, Космач, рабочие- геологи Комар, Бянкин, Максимовна, на­ чальник мореходного училища Перегу­ дов — всех мы видим, запоминаем, любим или ненавидим, принимаем или не прини­ маем. Противопоставляя одних героев дру­ гим, писатель сражается с мещанством чисто по-лавровски. Он показывает, какой огромный и прекрасный мир, какое «чу­ до» скрыто от всех этих современных «ужей». Зажиревший завмаг Шошин не видит всей романтики, поэзии космических полетов; озлобленная неудачница Коноп­ лева спасается от окружающей жизни в своей захламленной комнатенке, где сидит даже без света; нудноватый эгоист Палей слеп и к тайге, и к окружающим его лю­ дям. Зато как ^очно, как красочно и раз­ нообразно видят, слышат, осязают весь окружающий мир, как жадно и празднично в нем живут любимые герои Лаврова: Ася, Слава, Грузинцев, Петрович, Колоколов! Через их восприятие автор дает в повести все: и людей, и природу, которая здесь тоже традиционно хороша. Следует отметить, что, начиная с этого периода, в произведениях Лаврова все ярче и разнообразнее оживает именно сибирская природа.