Сибирские огни, 1977, №8

КРИТИКА ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ Б. Жиганов, В. Шапошников ЩЕДРОЕ СЕРДЦЕ Когда входишь в мир прозы Ильи Лав­ рова, кажется, будто ты попал в чистую, гостеприимную, насквозь пронизанную лу­ чами солнца комнату. Все, конечно, быва­ ет в этом жилье человека: и радости, и печали, и смех, и слезы, и светлые утра, и тяжелые ночи тягостных раздумий, но общее впечатление от комнаты именно чистое, лиричное, какое-то щемяще-заду- шевное. Славные люди здесь живут! И славно живут: переступая через неиз­ бежные мелочи, неурядицы и заботы, лю­ ди эти всегда стремятся к добру и красо­ те, остро чувствуют и принимают душой мельчайшую частицу поэзии в окружаю­ щем их мире. Это ощущение света и добра — преобла­ дающее во всем творчестве Ильи Лаврова. В начале своего жизненного пути, после театрального училища, Илья Лавров около пятнадцати лет работал актером во многих театрах нашей страны — от Северного Кав­ каза до Дальнего Востока. Сыграл множе­ ство ролей, соприкоснулся вплотную с миром особенным, захватывающим и по- своему неповторимым — миром Художест­ венного Творчества. Пусть пока не литера­ турное, а сценическое, но это было именно Творчество, и вот уже актер Лавров чув­ ствует: сцена — это, конечно, прекрасно,, но душа его требует другого. Он может сказать людям куда больше художествен­ ным словом, рассказом, повествованием. И с начала пятидесятых годов в печати появляются первые публикации будущего писателя: вскоре он целиком посвящает себя литературному труду и с 1955 года издает одну за другой больше двадцати книг. Критики по-разному отнеслись к расска­ зам начинающего автора. Одни — а тако­ вых, к сожалению, оказалось большинст­ во — упрекали его в «мелкотемье», в «от­ рыве от жизни», в «надрывном гуманизме» и даже в «потворстве мещанским вкусам». Другие же, к счастью, увидели в Лаврове проникновенного лирика и тонкого психо­ лога, по достоинству оценили его неза­ урядное художническое дарование. Марк Щеглов в своей статье, посвященной пер­ вым двум сборникам рассказов писателя, отмечал: «Илья Лавров наблюдает и опи­ сывает жизнь прежде всего по отношению к судьбе человека. Он чувствует и сло­ весно передает нам эту жизнь во всем; кажется, что даже всякий встречный-по- перечный для писателя — возможный ва­ риант рассказа, он зовет за собой, он че­ ловечески интересен; картины жизни и природы, черты лиц и детали быта — все это для И. Лаврова «звучит», все имеет значение»'. Неизвестно, как бы сложилась дальше писательская судьба И. Лаврова, если бы он не обрел сразу верного союзника в лице рядового читателя. Оказалось: в то время, как многие критики честили на все лады героев Лаврова, читатель с удоволь­ ствием с этими героями знакомился, на­ ходя в них немало очень близкого, родст­ венного, созвучного своей собственной судьбе.. Ибо действительно герои Лаврова, при всей их индивидуальности и неповто­ римости, обладали одним общим качест­ вом — «знакомостью». Это люди, с кото­ рыми мы живем по соседству, которых мы видим ежедневно и знаем как самих себя — со всеми их радостями, заботами, невзгодами. Вместе с тем это люди не­ обыкновенной доброты, душевной щедро­ сти, люди, в которых, при всей их скром­ ности и неприметности, заложен прочный нравственный стержень. 1 М. Щ е г л о в . Литературно-критические статьи. М., «Сов. писатель». 1958. с. 353.