Сибирские огни, 1977, №8

Мне кажется, что причина успеха спек­ такля барнаульцев (а он имел самый боль­ шой успех из всего гастрольного реперту­ ара) в том, что перед нами достаточно са­ мостоятельная вариация на известную тему. Так бывает и в музыке, бывает’ и в кино, когда приходишь смотреть детектив, сделанный по всем известным канонам, но с любопытством отмечаешь какие-то осо­ бенности, отличия. В спектакле интересны три женские ра­ боты, все они сделаны молодыми актриса­ ми, воспитанницами театральных училищ разных городов. Факт примечательный. Но об этом — позднее. Сима в исполнении Т. Пленниковой, лу­ кавая и кокетливая частушечница, наделена чуткой душой. Есть в ней нечто затаенное, заставляющее с неослабным вниманием следить за каждым ее шагом, за каждым поворотом головы. Долго помнишь два немых прохода: когда строгая, решитель­ ная, с гордо поднятой головой отправляет­ ся Сима—Пленникова для объяснения с женой любимого. И когда победительни­ цей возвращается обратно. Можно пред­ положить, что Сима будет торжествовать. Ничего подобного! Она зарыдать готова, она и взглянуть даже не смеет на того, кого завоевала с таким трудом, ради ко­ торого готова отдать все на свете. Неожи­ данный, в тексте не обозначенный, но так много говорящий о человеке поворот ха­ рактера. Неотрывно следит зал и за Анной Васю­ тиной в исполнении Л. Лучкиной. Эта сле­ пая девушка появляется в трагическую для себя минуту: только что умерла ее мать. Сложнейшая сценическая задача — сразу, безо всякой подготовки взлететь на вершину человеческого страдания! И вот как делает это Анна—Лучкина. Она идет из глубины сцены прямо на нас. Странная на­ пряженность фигуры, неровный, спотыка­ ющийся шаг, слезы в неподвижных гла­ зах. Невольно сжимаешься в предчувствии беды, всем сердцем проникаешься горем девушки. И еще несколько раз появится Анна на сцене. Всего несколько раз, но драматург как будто задался целью испы­ тать исполнительницу в чрезвычайных об­ стоятельствах — каждый новый выход Анны связан с поворотным в ее судьбе событи­ ем. При своем следующем появлении де­ вушка выслушивает объяснение в любви колхозного тракториста и поэта Петра Ру- башкина, но предложение отвергает, пото­ му что воспринимает его как унижающую ее жалость. В следующей сцене Анна, только что перенесшая удачную операцию, заново открывает для себя зримый мир. А потом— свадьба. Вся роль подобна пунктиру, где на долю актрисы выпала за­ дача заполнить промежутки достоверно­ стью жизни. Л. Лучкиной это удается. Т. Баштанова играет «отрицательную» роль. Поначалу кажется, что перед нами предстанет один из бесчисленных вариан­ тов этакой ласковой кошечки, укрывающей под мягкой повадкой хищническое нутро. Но характер получается своеобразный. Т. Баштанова совсем обычна, узнаваема, даже мила — эта юная женщина в джинсо­ вом костюмчике, наивная горожанка, для которой прожить лето в деревне «так ро­ мантично». Ласковая женушка, заботливая невестка на семейной вечеринке, она, неж­ но прижавшись щекой к плечу мужа, с удовольствием подтягивает хоровой песне. Свои подленькие поступки Люба — Башта­ нова совершает вполне искренне, пакостит, даже не сознавая, что это подло. Вот что страшно! И когда рухнула семья, построен­ ная на «деловом расчете», первое, что срывается с уст мещаночки: «Значит, те­ перь он потребует раздела имущества!» Жалкой, зареванной, с расплывшейся крас­ кой под глазами покидает Люба сцену,_ и зрители сопровождают ее уход ехидными репликами. А это значит — поверили, акт­ риса слилась с ролью. Три молодые актрисы, не успевшие стать единомышленниками в театре, где провели еще слишком мало для этого времени, не имеющие достаточного ма­ стерства, воспитанные разными театраль­ ными школами, выступают в одном спек­ такле, и мы не ощущаем творческого разнобоя, не замечаем резкого различия в умении держаться на сцене, работать над ролью. Это нечто новое, что принесло нам время, и в этом нужно разобраться. Сейчас редко кто вспоминает времена, когда постоянной мишенью для сатириче­ ских стрел пародистов-куплетистов были великовозрастные Джульетты и престаре­ лые Чацкие, немногие помнят, какой шум наделал Н. П. Охлопков, когда ввел на роль Гамлета вначале молодого артиста М. Козакова, а потом недавнего выпускни­ ка Э. Марцевича. Те времена уже забыты, и роли молодых теперь играют молодые. За обаяние юности мы готовы простить и недостаток опыта, и недостаток мастерст­ ва. Да и откуда ему появиться, если, к при­ меру, уже в первый год после окончания Щукинского училища «Красный факел» по­ ручает В. Василенко роль Катерины в «Гро­ зе»? Давно забыто и такое вот требование Вс. Мейерхольда: «Школа должна быть поставлена так, чтобы из нее родился театр, а следова­ тельно, ученикам выход из этой школы один — или в новый театр, лишь ими со­ здаваемый, или никуда. А школа при теат­ ре, если она не служит лишь одной цели — заполнять редеющий кадр своего театра, такая школа при перепроизводстве попол­ няет и другие театры, вредя лишь этим последним: такие актеры везде чужие, как бы хороши они ни были с точки зрения своей школы» (Вс. Мейерхольд. О театре «Театр-Студия», СПб, 1912, стр. 12). Когда в 1938 году два воспитанника Мей- ✓ерхольда, И. Ильинский и М. Жаров, всту­ пили в труппу •Малого театра, это было целым событием. Сегодня же никого не удивляет, что И. Смоктуновский за сравни­ тельно короткое время перешел из Ленин­ градского Большого драматического теат­ ра имени А. М. Горького в Малый театр, а оттуда — во МХАТ. Не удивляет, что здесь, в Художественном jeaTp e, в спек­ такле «Иванов» он вошел, по выражению