Сибирские огни, 1977, №8

...В программе значится так: Толстячок. Эпизодический персонаж. Но у А. Борисова за скупым содержанием роли — судьба че­ ловека. Случайный сотрапезник Балясникова и Блохина, Толстячож прямо из кафе со своей сеткой-авоськой забрел в дом масте­ ра. Он подвыпил, но не потому, что пьяни­ ца, а потому что у него сегодня торжест­ венный ден ь— день рождения ребенка. Родила его бывшая жена, с которой он рас­ стался много лет назад. Но разве разлука может стать преградой для лучших чувств человека? Толстячок хранит сердечную при­ вязанность всю свою жизнь. Вот и прика­ тил он в Москву специально, чтобы поздра­ вить бывшую, теперь уже чужую, жену с рождением ребенка. Все, чем богат случайный гость Балясни­ кова, вылилось в его романсе, которым решил отплатить Толстячок за гостеприим­ ство. «Милая, ты услышь меня...» — разда­ ется чистый, сильный, проникновенного тембра голос, и зал замирает от неожидан­ ности. А голос звенит, льется, жалуется и ликует. Отзвенел последний аккорд. Словно зачарованный молчит зал. А потом — взрыв аплодисментов. Уж не поймешь — артисту или его герою. Вновь перед нами забавный арбузовский чудачок предстал в сердечном и таком искреннем устремлении к счастью. И вновь «зерно» характера раскрыто через боль, через «незримые, невидимые миру слезы». Таков «арбузовский стиль» в пони­ мании его мастерами театра имени Пушкина. Для новосибирцев встреча с такой трак­ товкой арбузовской драматургии тем более интересна, что в театрах города уже давно идут пьесы А. Арбузова из того же цикла— о гармонии человеческих отношений, о преобразующей силе искусства, которое дарит людям вечную молодость и высокий настрой души. Давайте же попытаемся взглянуть на спектакли новосибирцев глаза­ ми зрителя, воспринявшего творческий опыт мастеров пушкинского театра. Вот спектакль Областного театра драмы «В этом милом старом доме». Авторское определение жанра необычно — «водевиль- мелодрама». Так и вижу лукавый взгляд Алексея Николаевича, как бы приглашаю­ щего; «А ну-ка, товарищи режиссеры и ар­ тисты, покажите что-нибудь новенькое в этом новом жанре, страшно любопытно увидеть!» Но вряд ли постановщик И. Хасин и художник И. Рылов задумались над тем, чтобы раскрыть особенность предложенно­ го автором жанра. Во всяком случае, ин­ термедийный занавес, на котором рядом с названием новой значились названия почти всех прежних пьес драматурга, говорил о странном желании в пределах одного спек­ такля сыграть «всего Арбузова». Отсюда пришло стремление сыграть арбузовские характеры «вообще», посмешить забавным сочетанием наивного и трогательного. Са­ мым уязвимым стало исполнение централь­ ной роли Гусятникова-старшего (артист П. Осокин). Глава семейства одержим му­ зыкой и внезапно вспыхнувшей любовью к тридцатилетней старой деве, зубному вра­ чу, «очкарику» и отчаянной неумехе Нине Леонидовне. Лирический восторг, охватив­ ший Гусятникова, наталкивается на сухой рационализм взрослых ег.о детей, считаю­ щих брак почтенного папаши нелепым и неуместным. В конфликт включается и быв­ шая жена Гусятникова, вдруг после многих лет отсутствия пожелавшая вернуться в семью. Забавные положения, водевильные г*адоразумения отнюдь не исключали того серьезного, что есть в этой, как и в люббй другой, пьесе Арбузова. Но П. Осокин от начала до конца был только смешон и не­ леп. Его расхождение во взглядах с пред­ ставителями младшего поколения ни на миг не вызывало у него ни колебаний, ни боли, ни раздумий. Ходил по сцене громкоголо­ сый, уверенный в себе человек и энергично отстаивал свои права. Характер приобрел несвойственную для арбузовских героев одноплановость. , Богаче был раскрыт духовный мир быв­ шей жены Гусятникова — Юлии. В. Николае­ ва в момент поражения ее героини умела быть трогательной, в какую-то минуту ей даже сочувствовал зрительный зал. Но на­ стоящий успех выпал на долю Г. Ильиной в роли Нины Леонидовны. Именно об этом образе заговорили зрители и пресса как о художественном открытии. В детской ша­ почке и немодных гольфах, ужасно нелов­ кая, но и обаятельная в этой своей неуклю­ жести, с забавным речевым дефектом, по­ являлась она перед своим избранником и произносила нечто вполне несуразное;«По­ следнее время я все время видела вас во сне. В связи с этим *я даже стала спать больше обычного». Зрители поначалу смея­ лись, а потом чувствовали себя как-то не­ ловко— уж чего-чего, а насмешки Нина Леонидовна не заслуживала. Какая она? Пожалуй, робкая. Но и упорная. Уступчивая, но и настойчивая. Она, казалось, вся сотка­ на из противоречивых начал и в то же вре­ мя удивительно цельная, до конца отстаи­ вающая свои убеждения и словами, и де­ лами. Мы ловим себя на мысли, что по­ добных людей встречали в жизни — в ме­ лочах, в быту они бывают и нелепыми, и неуверенными, но в главном, решающем, проявляют неожиданную стойкость, надеж­ ность. Вот такая она, Нина Леонидовна, у Г. Ильиной. При всей комедийной легкости исполнения актриса сумела передать глу­ бину характера, и в этом была настоящая победа в создании подлинно арбузовского образа. Противоречивое впечатление оставляет другой арбузовский спектакль новосибир­ цев — «Старомодная комедия» в «Красном факеле». Спектакль выпущен в двух соста­ вах, и различие в исполнении, в трактовке настолько разительное, что свою газетную рецензию я так и озаглавил: «Два состава, два спектакля». Оба варианта начинались вроде бы оди­ наково: стерильно-белое одеяние сценьК погружается во мрак, наплывает негромкий успокоительный шум моря, звучит грустная мелодия. В такт музыке покачивается ветка каштана. На садовой скамейке происходит первая встреча героев—главный врач сана­ тория принимает странную пациентку, выго­ варивает ей за эксцентричные выходки. В за