Сибирские огни, 1977, №8

' -------------------------- Спектакли этого театра не блещут режис­ серскими находками, не удивят неожидан­ ностью решения пьесы, режиссер «умер в актере». Но когда на сцене Мастер, то об­ раз, им создаваемый, всегда больше роли, шире режиссерского задания. Перед нами роль плюс личность актера. С трибуны XXV съезда партии Л. И. Бреж­ нев говорил: «Ничто так не возвышает, как активная жизненная позиция, сознательное отношение к общественному долгу, когда единство слова и дела становятся повсе­ дневной нормой поведения. Выработать та­ кую позицию — задача нравственного вос­ питания». Сознательное отношение к долгу, актив­ ная жизненная позиция, единство слова и дела формируют характеры новых людей. Принципиальность, честность, глубина чувств — все это черты нравственного обли­ ка советского человека. Лучшие произве­ дения сцены сегодня исследуют и утверж­ дают новые качества,, которые вобрали в себя то ценное, что было выработано в людях всем предыдущим развитием чело­ вечества. И одновременно они выражают внутреннюю суть того небывалого в исто­ рии нравственного феномена, имя которо- ) му — советский человек. В актерских рабо­ тах, о которых сейчас пойдет речь, присут­ ствует поиск нравственного идеала современности. Тема человеческого благо­ родства, величия и необходимости доброты осмысливается в них с позиций долга перед обществом. В спектакле по пьесе А. П. Штейна «Ночью без звезд» рассказывается о моря­ ках, о штормах в океане жизни и на вполне реальном океане. Центральную роль чело­ века, чей духовный мир с особой полнотой раскрывается в его отношении к любимой женщине, играет Игорь Горбачев. В новогоднюю ночь они оказались в од­ ном городе, под крышей одной гостиницы— Виль и его бывшая жена Лена. До двенад­ цати оставалось полчаса, когда он вошел в карнавальной маске к ней в номер. Весе­ лый, изящный, вошел он легкой танцующей походкой и таинственно поманил пальцем. Этакий неунывающий любимец женщин, шутник и весельчак. Внизу в ресторане его ожидает компания, которая время от време­ ни довольно бесцеремонно дает знать о се­ бе, требует, чтобы Виль спустился к ним. Он вроде бы и двинется к двери, да нет — в шутку! — остается с Леной и продолжает непринужденно болтать. А то вдруг выкинет коленце, пройдется в танце, да так ловко :и забавно, что зрители не удерживаются от аплодисментов. Но вот Лена невзначай дотронулась до его плеча, и словно электрический ток про­ бежал по его телу. В другой раз пообеща­ ла расцеловать его... И вновь будто замер Виль, онемел на полуслове. А потом, фиг­ лярничая, прошелся шутовской походоч­ кой: «Елена Петровна, вы чужая жена, что с вами стряслось?» Шаг за шагом, минута за минутой рас­ крываются перед нами тайны их отношений. Когда-то в жизнь молодой супружеской пары вторгся сильный, мужественный и грубоватый человек. Он властно позвал Ле­ ну за собой, и она сдалась, уехала на Дальний Север, туда, где служил ее кумир, офицер флота. Виль, милый, обаятельный и трогательно-беспомощный, ничего не смог противопоставить случившемуся. Но вют теперь, когда прошло уже семь лет, наступил в новой семье разлад. Лена с горя, с досады совсем была готова вер­ нуться к Вилю. А он? Он не верит ей, по- прежнему мило болтает о несущественном, поминутно собирается уйти, да все не ухо­ дит. Вдруг... Как долго готовил актер эту минуту, через какие тончайшие оттенки за­ таенной боли, робкой надежды, пробуж­ дающейся веры подвел нас к кульминаци­ онной сцене роли! Вдруг с Виля спадает вся его напускная веселость, мы почти фи­ зически ощущаем его состояние, когда «кровь в виски, клокочет в вене». Опустив низко голову, непрерывно поглаживая ру­ кой лоб, монотонно, внезапно охрипшим голосом выдавливает он признание. Да разве был день, минута, когда бы Виль не думал о ней, не мечтал о ней, разве не ей посвятил все свои дела, изобретения, разве не ради нее и диссертацию-то написал... Рыцарское служение даме — не старо­ модно ли? Не вызовет ли это иронии у се­ годняшней молодежи? Но волна сочувствия несется в ответ. Зрители благодарны арти­ сту, пробудившему высокие, благородные чувства. Виль, бесспорно, фигура талантли­ вая, его изыскания, по-видимому, имеют немалое народнохозяйственное значение, велико его человеческое обаяние, недаром так много имеет он и приятелей и поклон­ ниц. Сослуживцы в нем души не чают. Каж­ дую из черт характера, намеченных в роли, артист мог сделать ведущей. Но он избрал одну — талант человечности, восславил глу­ бину чувства, пронесенного через всю жизнь. В финале пьесы Виль снова один. К нему, одиноко сидящему за столиком, приближается девушка. По-видимому, она полюбила Виля, и драматург дает право надеяться, что любовь может стать взаим­ ной. Но решительно отвергает эту утеши­ тельную версию исполнитель, его герой на­ всегда останется верен своей единственной привязанности. Возможно, он будет стра­ дать, возможно, будет одинок в жизни, но иначе он не может. Подвигу есть место всюду, в том числе и в сфере нравственной. Сила и неповторимость образа, созданного И. Горбачевым, в талантливом раскрытии идеи верности чувству, в утверждении ве­ личия доброты. Мастера Пушкинского театра в пьесе А. Арбузова... Раздумывая над образами, созданными Ю. Толубеевым, А. Борисовым, Б. Фрейндлихом в «Сказках староУо Арба- • та», приходишь к выводу, что, пожалуй, ни­ кто еще, кроме них, не подходил так близко к разрешению нелегкого вопроса — к а к 1 играть знаменитых арбузовских «чудаков»? В наши дни А. Арбузов стал одним из самых репертуарных драматургов: вряд ли встретишь в стране театр, где не шли бы его пьесы — мелодрамы, комедии-водеви­ ли, просто комедии и просто «истории». Пишет Арбузов быстро и легко, а вот