Сибирские огни, 1977, №8

так с гордостью отвечает: «В деревне. Там и вырос». Потому, мол, и знаю, о чем говорю! «А мое детство,— говорю,— прошло на Сретенском бульваре в Москве. Зна­ ете такой бульвар?.. Так вот, не лучше ли было бы вам переехать в деревню и, так сказать, со знанием дела на практике показать пример. Я-то никогда раньше в деревне не жил, и жена моя никогда в жизни печку не топила...» Комиссия оскорбилась- и уехала. А проблема осталась. И на самом деле, как ты думаешь, какой должна быть современная деревня? — спросил он меня и не стал дожидаться ответа, столько было нетерпения, столько мыслей будоражило его. Он говорил о том, что есть два основных направления селостроительства. Даже слова такого нет в русском языке! Градостроительство есть, а для нас нет. Испокон веку деревня строилась стихийно. Одно из этих направлений ратует за то, чтобы строить одно- и двухквартирные домики с надворными постройками и ого­ родами, а другое — за городской тип квартир. И вот который год каждая сторона осваивает свою точку зрения. * Соколенко оторвал глаза от дороги на две-три секунды, посмотрел на меня и понесся дальше: Все дело в том, что для поколения, пережившего войну, вынесшего голод, бо­ лее приемлемыми были одно- и двухквартирные домики. Они, если можно так ска­ зать, традиционнее, привычнее. Сейчас же входит в силу новое поколение. На Основ­ ных, главных участках рабочего фронта встали двадцатипяти-тридцатипятилетние, поня­ тия не имеющие, что такое хлебная карточка, что картофелины можно считать не мешками, не центнерами, а поштучно. Они не хотят пилить дрова даже пилой «Друж­ ба», не хотят топить печи, ходить по воду — не к колодцу, не на речку, а даже рядом, на колонку! Не хотят! И правильно делают. Они требуют квартиры городского типа, они хотят жить со всеми удобствами. И правильно, что хотят! А мы обязаныим это предоставить, если мы хотим, чтобы в деревне работали хорошие специалисты. И мы у себя в совхозе почти все это предоставляем своим людям. Так что тот товарищ из московской комиссии смотрит на сегодняшнюю деревню с колокольни, построенной еще во времена его детства. А ведь интересы и требования людей деревни, да и са­ ми люди, меняются. Постоянно меняются... Ты знаешь, о чем я мечтал в войну боль­ ше всего? — Соколенко захохотал, откинувшись на спинку сиденья «газика».— Сейчас смешно. А я мечтал: когда после войны буду богатым, всегда буду есть картошку с медом... 3 Известно, что жизнь начинается с детства. Детство сопровождает человека всю жизнь. До глубокой старости. И не только потому, что каждая черта характера обяза­ тельно зарождается в раннем возрасте и даже закладывается в генах. И потому еще, что среда, семья, в первую очередь, формируют будущего человека. И потом, в те­ чение всей жизни, человек связан длинными прочными корнями со своим ранним периодом жизни, питает оттуда многие свои привычки, многие из своих поступков. И даже, если человек никогда не ссылается на свое детство, он все равно стоит на нем, как на фундаменте, до конца дней своих. Когда же я смотрю на Вилли Соколенко, мне всегда кажется: он только вчера вышел из детства, так он энергичен, жизнерадостен, так иногда бывает бесшабаше^, и юн, настолько близки у него детские и юношеские годы от сегодняшних дней, что он буквально поминутно возвращается к ним за примерами и аналогиями. Вилли родился в интеллигентной семье. Мать у него была музыкантом. Из ее шко­ лы вышло несколько заслуженных и два народных артиста республики. Она гордится этим до сих пор. Отец был крупны^ ответственным работником: чекистом в аппарате Дзержинского, директором Горьковского автозавода, наркомом тяжелой промышлен­ ности Белоруссии, начальником главка в Москве. Отец на всю жизнь остался для Вилли неколебимым примером фанатической преданности революции и тому делу, на выпол­ нение которого его ставила партия,