Сибирские огни, 1977, №8

ЛЕНА. Одно из свойств мне известно. Когда человек приобретает этот ковер, он начинает страшно длинно говорить. АДА ЛЬВОВНА. Лена, сказку не перебивают. ЛЕНА. Простите. Я просто хотела оживить несколько старомод­ ную манеру изложения почтенного старца. Продолжайте, дедушка. СТАРЕЦ-УЗБЕК. И сказал султан Бобур: «Пусть лежит ковер не­ движно. Но когда на свете появится редкий по уму и таланту человек, способный принести пользу человечеству, но почему либо до сих пор не успевший принести ее,— дать ему «Розу Азии»... ЛЕНА. Я бы, например, не относилась так доверчиво к проница­ тельности своих потомков. ИРГАШЕВ. Султан Бобур был талантливый человек, а талантли­ вый человек как Тможет быть недоверчивым? ЛЕНА. Святая истина. Мама страшно доверчива. Продолжайте, дедушка. СТАРЕЦ-УЗБЕК, «...и развернется перед ним «Роза Азии». И под­ нимет его высоко над землей. И увидит он землю во всем ее величии и ширине. И полетит человек, и полетят от него лучи по земле, и скажет тот человек: «Я ухожу. Если кто чувствует необходимость в ковре, об­ ратитесь, пока я не ушел». ЛЕНА. Дедушка. От этого ковра больше всех счастья получила я! АДА ЛЬВОВНА. Нет, я! ЩЕЛКАН. Что вы. Если уж кто счастлив,— так я! ДЕЖИН . Позвольте, что значит ваше счастье в сравнении с моим? ЛЕНА (громко, заглушая все голоса). Я! Я! Я! Дедушка! Я справ­ ляю свою свадьбу! Неужели вы откажетесь быть у меня гостем? Дока­ жите им таким образом, что я счастлива больше всех. СТАРЕЦ-УЗБЕК. Я буду гостем у тебя, красавица. ЛЕНА. Тогда пошли! (К остальным, тихо.) Если б вы знали, как шикарно иметь на свадьбу настоящего волшебника. Папа, а ты? Идем. ЩЕЛКАН. Я тут немного приберу и догоню вас. ЛЕНА. То он хочет спать, то он подметает пол в два часа ночи. Может быть, это хорошая примета, папаша? Тогда — пожалуйста. (Ушли.) Щелкан держит в руках веник и прислушивается. Когда шаги уходящих затихли, он выходит на авансцену и, держа веник в руке, го­ ворит сначала тихо, а затем все более и более горячась и даже взмахивая веником. ЩЕЛКАН. Собственно, за каким лешим мне подметать пол? Про­ сто я задержался на минутку, чтобы сказать вам пару слов. При них было неудобно, да и к тому же я не знаю, поднимет мое реноме то, что я вам скажу, или, наоборот, уронит. Вообще-то говоря, наедине с собой я склонен к хвастовству. Итак... Перед вами — маленький советский человек,' кассир какого-то там треста. Физически он уже не столь силен, да и годы солидные, так что он на фронт не попал. Но он хотел биться за Отчизну! И вот в руки его вложили ключ от гаража. Раньше там стояла машина, обслуживающая людей, которые трудились для Родины. Теперь и люди эти, и машина эта — на фронте. И я хочу, чтобы и люди эти, и машина эта с великой славой вернулись к своему труду. Я знаю, что воюет не один фронт. Воюет вся страна! И я буду здесь воевать, вы­ рабатывать столько военных предметов, чтобы сотни гаражей не вмеща­ ли их, тысячи! Хочу работать так, чтобы товарищи на фронте сказали — Щелкан, ты все-таки молодец! Простите, я, кажется, захвастался? Но поверьте Щелкану, дело — будет! Что же касается истории с ковром, то скажу по секрету, я еле прилетел на нем из колхоза. Значит, он действи­ тельно сослужил свою службу и пошел дальше по белу свету? Не знаю,