Сибирские огни, 1977, №8

Офицеры ушли. Заид Иргашев, растроганный, со слезами на глазах, подбегает к Щелкану. г ИРГАШЕВ. Щелкан! Я был младенец, когда лепетал, что тебе надо политически и морально понять себя. Щелкан! Ты зови меня сыном, я тебя буду звать отцом. ЩЕЛКАН. Если ты любишь мою дочь, ты и будешь мне сыном. ИРГАШЕВ. Я смотрел на нее. Красивая. Такой другой красивой нет на земле. Но я люблю другую и к ней пойду. Но только как быть с под­ водой? Если я отвезу имущество, что же, выходит, я надсмеялся над че­ ловеком. Если я не отвезу имущество, выходит, она надсмеялась над человеком. Как быть? ЩЕЛКАН. Да, положение запутанное. ИРГАШЕВ. Крайне запутанное положение. Как быть? ЩЕЛКАН (достает записку). Вот тебе адрес. Сначала заедешь в 37-ю школу, раз у тебя есть подвода, сын мой, а затем отвезешь из шко­ лы железный лом по указанному адресу. ИРГАШЕВ. А как же имушество сотрудников на вокзал? ЩЕЛКАН. Я улажу. И ты ни над кем не надсмеешься, и над тобой, сынок, никто не надсмеется. Верь в дружбу. ИРГАШЕВ. Верю, (Читает записку.) Позволь, так это — Люба Чим­ тик? Мне к ней привезти лом? Когда мне к ней цветы нужно принести, любовь. Просьбу о прощении! ЩЕЛКАН. Время такое, что цветы сейчас выращиваем металличе­ ские и преимущественно стальные. Для нас с ней такие цветы — самое лучшее доказательство любви. Заид, подожди. Какой же там, в комна­ те, разговор о ящиках? ИРГАШЕВ. Умар Алиев сказал мельком Обертынскому: «Когда он уйдет, надо ящики...» И замолчал. А в чем тут дело? ЩЕЛКАН. Возможно, вечерком узнаешь, а возможно, и не узнаешь. Иди. (Иргашев ушел. Щелкан размышляет.) Воры. Сообщники. Жена? Дочь? Не верю! Поверить не могу, но и не поверить не могу. Молодой летчик со следами ранения решительно распахивает калитку. Весь вид летчика говорит, что он или выписался сейчас из госпиталя, или готов выписаться. Он подходит к Щелкану и говорит горячо, быстро, почти глотая слова. ЛЕТЧИК. Более глубоко глупую выдумку трудно себе и предста­ вить. Летать на ковре так же несуразно, как и на метле. Но, должно быть, вы авторитетная личность, если о вас такая летная легенда пушена. Меня с минуты на минуту выпустят из лазарета. Но я не добьюсь у вра­ чебной комиссии,— буду ли я летать или не буду? Буду я еще драться? Буду я фашиста уничтожать? Щелкан? ЩЕЛКАН. Щелкан. ЛЕТЧИК. Так чего ж вы молчите. Буду я летать? Я хочу летать! Кто мне ответит? Кто мне даст веру в себя? • ЩЕЛКАН. Я. (Достает из кармана записку.) Через полчаса полу­ чите. Вот адрес. В крайнем случае ответ запоздает минут на сорок. Боюсь предсказывать, но мне кажется, ответ будет благоприятный. ЛЕТЧИК (счастливо смеясь). Если так, я сделаю первый полет в вашу честь, Щелкан. ЩЕЛКАН (тоже счастливо улыбаясь). А я со своей стороны тоже. ЛЕТЧИК. Простите, товарищ Щелкан, ваша профессия? ЩЕЛКАН. Раньше выдавал деньги, теперь, за отсутствием кассы, выдаю купоны на счастье. ЛЕТЧИК (глядя ему в глаза). Разрешите вам дать совет? ЩЕЛКАН. Жду с радостью.