Сибирские огни, 1977, №8

ПЕРВЫЙ ОБОРВАНЕЦ (с польским акцентом). Дозволительно ли мне увидеть уважаемого господина Щелкана? ЩЕЛКАН. В известном смысле я действительно теперь господин своей жизни. ПЕРВЫЙ. Позволительно ли мне представиться вам, пане Щелкан? (Вытягивается по-военному.) Ротмистр великих польских войск— Гро- маковский. Местопребывание имею в Кракове. ВТОРОЙ. Капитан сербской королевской бригады Петр Букашено- вич. Из Кругаевца. ЩЕЛКАН. Садитесь, господа. О чем же мы будем разговаривать? ПЕРВЫЙ. В жизни мы, пане Щелкан, обитаем то под облаками, то ниже колеи грязной проселочной дороги. Но — я философ. ВТОРОЙ. Мой друг — философ. Я — нет. ЩЕЛКАН. Я сам немножко философ, немножко — нет. ПЕРВЫЙ. Пане Щелкан. Когда перед вами утверждают, что фи­ лософы не нуждаются в славе,— не верьте тому, пане. ЩЕЛКАН. Я и не верю. ПЕРВЫЙ. Вам это легко понять, пане Щелкан, так как вы сами уже имеете длинную славу. ЩЕЛКАН. Интересно, издалека ли вы ее разглядели. ПЕРВЫЙ Мы впервые услыхали о вас и о вашем летающем ковре за четыреста километров от Ташкента. ВТОРОЙ. За триста семьдесят восемь. ПЕРВЫЙ. Мой друг — точный, потому что не философ. Я жил в Америке, мой друг — в Дамаске. Но мы вышли на дорогу вместе и пошли вместе в Россию. Мы шли через Сирию. Мы шли через Иран. Мы шли много. Было, да, было трудно. И тут я стал философом. ВТОРОЙ. А я — нет. Я до того был философом. ПЕРВЫЙ Когда мы услышали о летающем кассире, я сказал: ко­ вер — это значит только мудрость. Он мудр, а человеческое воображение, как всегда, наделило его волшебством. Вспомните Соломона. Он тфже сидел на ковре и только поучал с него.... ВТОРОЙ. Соломон не только поучал на ковре, он подлинно летал на нем, пане Громаковский. ПЕРВЫЙ. Не будем спорить. Спор раскалывает дружбу и удлиняет путь Цтак, мы услышали о ковре и о летающем кассире. И мы сказали промежду себя: есть учреждение, которое даст нам обмундирование и пищу. Ордена мы принесли с собой. (Достает и показывает горсть орде­ нов.) Но все это— прах по сравнению с человеческой мудростью и по­ учением. И прежде чем пойти в польское представительство, мы пошли к вам. Прежде всего, скажите нам, господин Щелкан, что нас ждет? / ЩЕЛКАН. То же, что ждет и меня. ПЕРВЫЙ (с трепетом). А именно? ЩЕЛКАН. Победа. Офицеры вытягиваются и некоторое время стоят молча. Затем они обнимают Щелкана и целуют ёго. ПЕРВЫЙ. Пане Щелкан! Я увижу Польшу? ЩЕЛКАН. Вы — Польшу. А вы, капитан,— Сер'бию. А я надеюсь увидеть и то, и другое, и третье. (Достает из кармана записку.) Вот ад ­ рес. Идите по нему. Посмотрите, как работают для победы над немцами самые слабые, самые, кажется, обиженные судьбой люди. Если так рабо­ тают кустарные мастерские, то что ж, делается на заводах? Вы увидите предзнаменование победы. (Офицеры делают движение, указывающее на их лохмотья.) Не смущайтесь, что вы оборваны. Эти лохмотья будут вашими победными знаменами. До свиданья,— увидимся.