Сибирские огни, 1977, №7

что она и сделала: села в автобус. Сначала, пока просто шла до автобу­ са, она рассуждала вслух: может такое быть или не может, что это с Се­ режей Петровичевым она поздоровалась на днях в ЦУМе, не узнав его в лицо? Скорее всего кто-нибудь другой — она никого в лицо не помнит из учащихся техникума. Скорее всего Сережа в то время как раз был в бе­ гах. Ну а, с другой стороны, он поступит совсем в другой техникум или даже снова в этот через приличное время. Зато в их техникуме это был единственный мальчик, который куда-то там совершенно реально убегал. Потом она успокоилась и забыла о Сереже Петровичеве. Потом она уже в автобусе стала куда-то пробираться, пока не подумала: зачем? и оста­ лась стоять на полушаге, на некотором рывке вперед. Плотно сжатая со всех сторон, она почувствовала, что кофта ее снова оттаяла, как будто она летом купалась, быстренько накинула халатик и побежала... Полу­ чилось, что она допустила среди зимы этакую летнюю небрежность в одежде. Потом она заметила, что на целую голову возвышается над тол­ пой. Это ей не понравилось. Она сказала себе: «Стоп». Она сказала это вслух, потому что ей так захотелось, и стала очень сильно вертеть голо­ вой в поисках людей высокого роста. Таких людей она нашла несколько человек, они была красиво расставлены в разных местах автобуса, и по­ лучалось, что ее собственная голова не так уж торчит. Она стала смот­ реть в окно. Из окна на нее смотрела вторая Таня. Вторая была некраси­ вая, худая, длинноносая. Она была похожа на девочку Наташу Ковален­ ко. Таня быстренько подавила в себе неприятную горячую волну, но ей уже захотелось ее удочерить — вторую. Как детдомовскую. Или нет, рас­ каяться, как беспутной матери, и забрать ее из детдома. Хотелось радо­ стного счастливого конца длинного фильма, чтоб зрители уходили в свою длинную жизнь с легким успокоенным сердцем. Но сначала ей захоте- , лось, ну пусть, ну в последний раз! заболеть, как тогда, усердно растра­ вив горло, чтоб мама... чтоб ее родная мама поила ее ненавистным моло­ ком с содой и ей не ходить в школу, а читать «Тайну белого пятна»... Но в детскую пижаму ей уже не влезть. Поэтому нужна была одна деталь (для счастливого конца), один маленький штрих, по-настоящему счаст­ ливый. Эту деталь придумать было нельзя, она могла прийти только из­ вне, щедро и от души. От той души, которая в конце концов должна рас­ щедриться во имя большой, не сразу понятной справедливости. Она пришла, Таня почувствовала ее затылком. Затылку стало горячо, словно к нему прикоснулась самая родная на свете рука. Таня постояла секун­ ду, полузакрыв глаза, потом быстро оглянулась. Пусть было видно всему автобусу, как меняется ее лицо, ничего с этим все равно нельзя поделать. Главное было, что Он, Зубной Возлюбленный, смотрел на нее не волком, как обычно при редких встречах! Ему было выходить на следующей ос­ тановке, все в нем говорило об этом. Но было также и другое — он не торопился выходить, рискуя не успеть, и рисковал ради нее. А потом — прошло ведь столько времени, что уже не страшно было так вот улыб­ нуться, показав великолепные, такие родные зубы. Даже кивнуть такой родной черной головой. Вот какой он у нее! Ни у кого ведь нет такого. Ведь ни у кого в жизни он таким не будет! Женщина, стоящая к нему спиной, пораженная Таниным взглядом, оглянулась, увидела некрасиво­ го мужчину с ласковыми глазами, удивилась: ну да, некрасивый, но не такой уж урод, чтоб так пялиться! Потом автобус остановился, он вышел, а она поехала дальше, осы­ панная, словно цветами, илй праздничным конфетти, или другой незна­ чительной ерундой,— незначительными маленькими подарками Зубного Любимого, в виде взглядов, кивка, улыбок, его присутствия. Пока ехала, сочинила единственно возможный вариант своей жизни. Удивительно все-таки, что единственный вариант не совпадает с самой жизнью. Стоит жить хотя бы только из желания узнать, что же дальше и