Сибирские огни, 1977, №7

«Увидь меня. Остановись. Возьми меня с собой... Ну просто научи». — Кто он? — спросила Таня.— Сережа Петровичев? — Какой Сережа? — удивился Игорь. — Ну, значит, Витька Иванов,— ска'зала Таня.— Я их не знаю ни­ кого в лицо. — Да кто же? Русский,— сказал Гаря,— русский человек, вот кто. Он ноет, тоскует, скучает, его быт засасывает. Засасывает, засасывает, а засосать не может. Зарази его, вдохнови, господи, да ему больше ни­ чего не нужно! Он играючи будет делать дело, чтоб потом посмотреть — получилось? Понимаешь, он любопытен. В этом его сила. — У тебя аспирина нет? — спросила Таня, усиленно улыбаясь. Ей вдруг показалось, что Гаря уходит вниз по коридору, где горит одна- единственная лампочка. Все вниз, вниз, вниз... — Аспирина? — Гаря внимательно посмотрел на нее.— Слушай, красавица, да ты болеешь.— Гаря открыл шкаф, порылся на полке, до­ стал аспирин. Таня проглотила таблетку, запила кофе. — Любопытство — это такое достоинство,— сказал Г аря. Таня кивнула, соглашаясь. Ей сейчас любопытно было узнать, от­ чего она вдруг так вспотела, что кофта прилипла к спине, и отчего зубы выбивают мелкую дробь. — Мы перестаем удивляться,— сказал Гаря.— Интерес, как свойст­ во, атрофируется. У нас всего много. — Просто человек ко всему привыкает,— сказала Таня.— Он снача­ ла удивится, а потом привыкает. Как в детстве, когда мы маленькие и знаем названия трав, а потом растем, уходим вверх, забываем. — И все равно,— сказал Гаря убежденно,— все равно остается эта способность. — Это у тебя, Гаря, потому, что ты талантливый. Тебе это нужно. Ты с этим р а б о т а е ш ь . Ты и про БАМ раскричался, потому что тебе книжку надо писать. Это твоя работа. — БАМ строят не те, кто книжки пишет,— сказал Гаря.— БАМ строят строители, у них работа— строители. Ты все на свете извращаешь, все понятия. У каждого какая-нибудь работа. У тебя... — Моя работа— это не работа,— сказала Таня.— Моя работа — это относительно легкий способ добывать хлеб. Моя работа была — пианистка,— вспомнила Таня.— Так хотела мама. К сожалению, у меня не было слуха, абсолютно. Я устала, я пошла домой. — После аспирина нельзя на улицу,— сказал Гаря.— Это очень вредно. — Нет, это очень полезно! — глупо сказала Таня. Но ей было все равно. В прихожей Таня налетела на Ленку. У Ленки лицо было рас­ строенное. — Может, посидишь еще, а? — сказала Ленка. — Ты не видишь, что ли? Она совсем больная,— сказал Гаря. — Нет,— Таня мотнула головой. — Хоть бы поела с нами,— сказала Ленка,— а то только ворчать умеешь. — Я никогда больше не буду,— сказала Таня.— Только ты зря ду­ маешь, что я вашего Славу Лесковского так бы уж... — Никто и не думает,— сказала Ленка и заплакала. — Нам двадцать три года,— сказала Таня,— у нас уже есть свои потери. — Ты всегда всех мучаешь,— сказала Ленка.— Себя и всех. — Может быть, хватит? — спросил Гаря, подавив нервный зевок.