Сибирские огни, 1977, №7

жать.— Таня приходила в бешенство. И когда Сашка мечтал о том, ка­ ким будет е го ребенок, Таня приходила в бешенство. Для всех, даже для Ленки, она перестала существовать как просто Таня, она для них стала сосудом, оболочкой для кого-то, чьего лица еще никто не знал. Это было мучительно. Таня привыкла, чтоб любили ее, а тут даже мама... И мальчик снова пришел со стороны солнца. На этот раз он был в голубой рубашке поверх шортов, такой длинной, что она почти закрывала их. Он сам ничего не понимает, но чувствует, что ее надо оберегать, он ее за руку водит и следит, чтоб самокаты и велосипеды объезжали... Ей за­ хотелось взять его на руки и унести по траве ото всех. К сч!астью, у того мальчика оказалась современная эрудированная мама, которая придерживалась самых проверенных методов воспитания. Она сказала Тане: — Вы взрослая женщина, вы понимаете, такая дружба для ребен­ ка... Ваше положение может вызвать у него нездоровый интерес. Юра очень впечатлительный. Она окинула Таню взглядом, каким может только женщина. — Да,— соглашалась Таня, непослушными пальцами застеги­ вая плащ. Но наконец сентябрь! Легкое, узкое тело! Ура! Танцующая походка! Ура! Красная, как пожарная машина, немецкая коляска. Странное, смутно знакомое лицо младенца в ней. И вдруг один вечер. Дождь недав­ но кончился, асфальт еще мокрый, дети на велосипедах ез^ят по двору, и асфальт шипит под шинами. И знакомый голос: — Здравствуйте! Она остановилась, будто споткнулась. Мальчик бежит мимо, не смотрит на нее. Капюшон болоньевой курточки плотно облегает голову, щеки горят от вечерней свежести, глаза. Таня потом долго вглядывалась в лицо сына. Сейчас Тёма живет с бабушкой. Он помнит о маме, что-то накапли­ вая в темных доверчивых глазах, и когда она приезжает, он, тихий, спо­ койный. чистенький, подходит, внимательно глядит на сумку, на Танины руки. «Свет их лиц. Не одного Тёмы, а вообще всех их. Вот что пуга­ ет»,— Но это она обнаружила значительно позже. Этот свет... ...Снег. Утренний снег, вот все, что у нее осталось. Где-то там, в глу­ бине. под снегом спит нелепый шампиньон. В трамвае передают мелочь. Одна рука теплая, другая холодная в перчатке. Таня скользит взглядом по перчатке, рукаву, плечу, лицу. Люди дремлют, покачиваясь, прикрыв глаза. Пар изо рта. Последние минуты. Никто не хочет выходить из трамвая. Всем тепло. Все одинаково молчат. В утренних трамваях всегда тихо. На замерзших стеклах ни §ди- ной надписи Это к вечеру они появятся: о тещах, Новом годе и морозе за тридцать. А сейчас все просто едут в теплом вагоне по громадной ле­ дяной зиме... Но надо выходить. Таня пробирается к выходу, люди уступают дорогу... _ Милая тихая библиотека с желтыми шторами. Сюда смутно доносит­ ся гвалт утреннего техникума. Шторы пахнут свежестью заведующая их еще и постирала, с ума сойти! Трудолюбивая женщина! Сейчас про­ звенит звонок и станет совсем тихо. Тогда можно сесть у окна и смотреть на крыши, белые и ровные. Таня приготовив стопку учебников по физике и математике (понадо­ бятся на занятиях), берет чайник, поливает цветы. Она терпеть не может домашние цветы, но их любит заведующая библиотекой, которая приуча­ ет к ним Таню.