Сибирские огни, 1977, №7

И под твоею крышей мегатонной живут пичуги, люди и зверье. Ты полюбил хозяйские заботы, растишь нейлон, как хлопок или лен, на чердаке — шмелями самолеты, и сохнут сети из радиоволн. По вечерам огнем иллюминаций зовешь гулять: «Бросайте все дела, пещера своего неандертальца, наверно, так с охоты не ждала! Театром, кинолентами, стихами, потоками проектов и идей, железными моими потрохами, лугами первомайских площадей, сибирской необузданной свободой и ритмами упругими в крови. Я — новое явление природы. И так хочу признанья и любви!» 4 В деревне жизнь куда длиннее, Длиннее ночь, длиннее день... Но люди едут, сожалея, из деревень, из деревень. Стихи о деревнях слагают, стихи под музыку поют... Частенько город проклинают, но все же в городе живут. У них в деревне редька слаще, белее снег, вкусней вода, в деревне воздух подходящей, .но люди — едут в города! Ритм все быстрее отбивая, спешат истории часы... Толпища мерзнет, ждет трамвая. Толпа продрогла, ждет такси. 5 Голосуем: «ТАКСИ!» Голосуем: «Такси!» Растранжирив года, экономим минуты. Умоляем: «Вези!» Умоляем: «Вези!» На ходу изменяем маршруты. Нет, таксист не ямщик, песен он не поет. У таксиста играет транзистор. Телетайпною лентой — шоссе из-под ног, ветер в стекла — морзянкой связиста. Голосуем: «Вези!» Голосуем: «Вези!» С площадей в новогоднем убранстве.