Сибирские огни, 1977, №7

Больше от неожиданности и возмущения, чем от боли| Гапка откач­ нулась от печи, сетка под ней глубоко просела. Неловко перевор1ачиваясь на спину, Гапка упала на кровать, ударилась головой о железную дугу спинки, застонала и потеряла сознание, Густая, темная кровь текла из руки на сиреневое покрывало, на зеленую траву настенного ковра, на ко­ торой паслись безмятежные пучеглазые олени. С диковатыми от сонного недоумения глазами выскочила из горни­ цы Сонька, подбежала к Гапке и на мгновение остолбенела от страха. Опомнившись, заметалась в поисках нашатырного спирта, йода, бинта. У Соньки дрожало все тело, дрожала душа, пока, наконец, не пришла в себя, не застонала, не пошевелилась Гапка. Обессиленная, Сонька опу­ стилась на кровать рядом со свекровью. Прямо перед ней, посреди пола, сидел Мурзик. Он вызывающе бла­ женно умывался. Сонькины глаза полыхнули леденящей душу ненавистью. Сонька вытянула руку, двинулась кошачьей повадкой к угольному совку, тор­ чавшему из ведра у голландки, осторожно взяла его и изо всей мочи хряснула Мурзика по голове. Кот присел, будто изготовился к прыжку, сверкнул на Соньку кроваво бешеным взглядом и завалился на бок. Сонька пинком швырнула его к двери, потом за порог, из сенок че­ рез крыльцо на грязно-белый снег. Лишь после этого услышала она, как постукивают зубы от холода и нервного озноба и вспомнила о Гапк,е. «За фельдшерицей бежать надо. Только поладили — и на тебе... Прокля­ тый Мурзик». Гапку изо дня в день заботливо поили настоями разных трав. Фельд­ шерица лечила руку, но Гапка убывала на глазах. Через неделю Гапка позвала сына и сноху. — Федор! Софья! — Че, мамо,—-исхудавший и заметно постаревший Федор Антоно­ вич почти не отлучался из дома. —- Сзывайте к завтрашнему утру всю родню на последнюю свидан­ ку. Мабуть, всё, пришла пора... — Да есть у вас сердце для себя или нет?! — обиделся Федор Анто­ нович.— Зачем же так? Вы ж Коле обещались дождаться? — Не сердись, Федя. Что ж я сделаю?! А Коля меня уже оплакал, простился со мной, разве ты не понял?.. Схороните меня, ему ничего не пишите. Я с ним в его мыслях еще хочу живой пожить. Он простит'меня, поймет... И вот еще что, Федя. Пусть Мишка свадьбу гуляет, как и реши­ ли. Ты жени его за батька. Век ваш еще не короткий. Всякое может быть. Тогда и он про вашу старость подумает, будет заботиться о вас так же, как вы обо мне. А теперь иди, сын, с богом. Федор Антонович не ослушался, отправился к Оляне. Сонька всплакнула и заторопилась к Гаврюшке. Зловещая, удушающая тишина навалилась на Гапку. Она перекре­ стилась и забылась, думала, что до утра. Оказалось— навсегда. Михаил схватился за шапку тотчас же, как услышал, с чем пришел дядя Федор, и бежал от ворот до ворот не чуя под собой ног. И все-таки опоздал. Сонька уже рыдала, катая голову по кромке кровати, сидя на полу. Плакал, тоненько всхлипывая, могутный мужик Гаврюшка, ткнув­ шись лбом в «омень печи. Елосовета, облокотившись на стол, подпирала щеки белым комком головного платка в руках, на который двумя ручей­ ками точились тихие, сдавленные слезы. Ну! Ну! Ну! — пытаясь говорить, сначала только и выдыхал Ми­ хаил. Себя он не чувствовал, бледнея и опустошаясь, звонкий полушепот его дрожал и прерывался: — Что за порода такая? Плаксы. Все Нагайцевы плаксы. Всем сра­ зу страшно стало. Эх, бабуля, бабуля. Вы заранее знали, отчего нам тяж