Сибирские огни, 1977, №7

Василий Гиревой с женами, Анастасия Чернегина с мужем Леонидом, Ганна Хорошилова, Назар Севастьянов, как всегда, без жены, откуда-то нагрянули Олянины Валя и Шура. Расцеловавшись с отцом и матерью, с тетками и дядей, Коля шел вдоль шеренги, подавая руку, которую ему сначала крепко пожимали, прощально, ободрительно похлопывали по плечам, потом, начиная с Н а ­ сти Чернегиной, принялись по-родительски обнимать-целовать, и Коле не удавалось разглядеть и запомнить лица, они казались ему сейчас поразительно похожими, одинаково родными и близкими. На крыльце, за стеной шеренги, забытая всеми, стояла Гапка. Коля уже за борт грузовика взялся, на лесенку поднялся и, увидев ее, ужас­ нулся своей легкомысленной рассеянности. — Бабуля! — вскрикнул внук и метнулся к дому, на крыль­ цо.— Бабуля... Коля стиснул в ладонях Гапкину голову, поцеловал в губы, в лоб, в щеки. Воздев правую руку, Гапка молча осеняла его крестом, потом потянулась обеими руками к его лицу и заскользила ими нежно и тороп­ ливо. Внук терся о бабусины руки щеками, лбом, подбородком, шепча: — Только ждите меня, бабуля. Только ждите. Через год-полтора я в отпуск нагряну. Еще повидаемся. Ждите, бабуля, ждите... — Дождусь, дождусь, сынок, езжай с богом, возвращайся героем. Счастья тебе и таланту в жизни, сокол мой ясный. Коля в последний раз обнял Гапку, смахнул слезы со щек, взмах­ нул, стряхивая безутешную горечь, кулаком, бросился к машине, про­ кричав: — Гони, Ваня! Гони, дружище! А то я... Да что там... Михаил Нагайцев, братья Иван и Павел, Толя Гриднев подхватили Колю под руки, взметнули наверх, усадили рядом с Ниной, и он, ткнув­ шись лицом в ее колени, заплакал. 13 Чумаковы и Гиревые распрощались с хозяйкой на улице, остальные гости вернулись в дом. По праву старшего верховодить взялся Назар Севастьянов. — Дорожку полагается солдату погладить,— пригласил он всех за стол и наполнил рюмки.— За скорое Николаево возвращение, за спокой­ ную его службу,— произнес он и первый тост. — Служба всегда одинаковая. Главное, чтоб войны не случилось,— поддержал его Леонид Чернегин. С тем и выпили. Разговор не вязался. Елосовета не поддержала мужчин, а женщины не решались навязывать ей свои утешения. — Бабоньки! Давайте порядок наводить,— предложила Настя Чер­ негина,— Назар Константинович! А ну-ка пошли столы выносить, кро­ вати ставить. А Леонид мой пусть нас гармошкой развлекает. Какой из него помощник. Загремела посуда, ложки, вилки. Возроптали передвигаемые столы и скамейки. Нехитрое дело крепкой веревочкой соединило только что молчавших людей. — Настя! — позвала из передней Гапка,— Иди со мной перемывать посуду, а то Назар тебе обязательно ноги чем-нибудь обобьет. — С чего бы это? — удивилась Настя. — Так он же с Оляны глаз не спускает, разве ты не видишь? Настя всплеснула руками, обняла Гапку и расхохоталась. — Не зря, ох, не зря вас, Гордеевна, ведьмой бабенки зовут...