Сибирские огни, 1977, №7

8 Лишь на третий день с тех пор, как Гапка безотлучно находилась ря­ дом с овдовевшей соседкой Надеждой Комковой, она с облегчением вздохнула: «Слава богу, теперь все будет благополучно, вошла в ум, сер­ дешная, и время подошло хоронить». И Гапку потянуло домой. Молодую вдову фельдшерица, сама перепуганная до смерти (муж ведь тоже инвалид войны и, наверное, ненадолго переживет Андрея Ком- кова), держала на уколах да на таблетках. Уходила фельдшерица со своей дерматиновой балеткой, источавшей вызывающий тошноту запах йода и нашатыря, принималась Гапка врачевать. Опрыскивала Надежду «заговоренной» водой, шептала свои, как многие думали, знахарские за­ говоры. Гапка же, улучая момент, когда никого не оставалось в прихо­ жей, толковала вдове про ее несильное сердце, подорванное голодом и переживаниями в войну, про двух девчаток-сироток, которых на ноги по­ ставить надо, воспитать, выдать замуж, что всего этого больше, чем до­ статочно, чтобы жить, терпеть, радоваться. И еще не известно, Сумела ли бы фельдшерица помочь безутешному слабенькому вдовьему сердцу, не просиживай Гапка с Надеждой дни и ночи напролет. Но раз теперь все стало «слава богу», Гапке тут больше делать нече­ го. И Федор Антонович, будто догадался про ее желание, шепнул на ухо: '— Коля с бору приехал... Идите‘-ка вы до Гаврюшки... Отдохнули бы там... — Веди! — сказала Гапка.— Теперь я тут людям только мешаться буду. Гаврюшка, огромный, мускулистый, рассудительно говорливый му­ жичище, и его болезненная, вялая от постоянной угрюмости жена Ело- совета собирались на похороны. Коля завтракал. — Почему до вас редко заходят Павло и Иван? — спросила, разде­ ваясь, Гапка. — Могилку копают с утра с мужиками,— поторопился с ответом проворный на слово Гаврюшка,— пора и нам отправляться, а то будет не по-соседски. — Ты всегда от меня торопишься отделаться, Гаврюша, ну да лад­ но,— махнула рукой Гапка,— я с Колей побеседую. В теплом, веселом, аккуратно прибранном пятистенке, каким она его видела и помнила, Гапке теперь хотелось говорить только о хорошем. — Далеко ездил, Коля? — Далеко, бабуля, в сторону Бийска. Еле вернулся. Дороги сов­ сем нет. ■ — Какая ж нужда в такую даль и грязь машину было гнать? — Лесу в колхозе нет. На ферме, в новом коровнике — так и стоит еще пустой — кормушки не из чего было сколотить. — Теперь привез? — Привезти-то привез, да самому опять завтра в район ехать. — Зачем? — На комиссию... в военкомат вызывают, а там, глядишь, дней че- раз десять — ту-ту, только вы меня и видели. - — Радуешься? Или неохота? Что-то не пойму. — Так в армию — не натулянку... Но и горевать^- не горюю. Всем служить надо, а мне тем более... Гапка почему-то не придала значения, отчего ж Коле более, чем другим, служить надо, а Коле непременно хотелось перемолвиться с ней об этом, но и выставляться нельзя было: не тот случай. — Дивчина-то хоть у тебя есть, чтоб там вспоминать, что было? — Есть, бабуля, Только она не наша...