Сибирские огни, 1977, №7

Борис Васильевич покраснел, будто его, библиотекаря, сельского интеллигента, принародно уличили в неблаговидных делишках. Не давая ему прийти в себя, Гапка с ноткой укоризненного безраз­ личия спросила: — Зачем ты хоть ездил? — Книжки получать. — О ратуйте! Сказывся,— интонация Гапкина потончала. Руки ее были холодные, но не жесткие. Пальцы, как бы пританцо­ вывая, ощупывали туго вздувшуюся щеку. Про себя Гапка что-то тихо и невнятно шептала. От щекотливых прикосновений Гапкиных пальцев и особенно от шипящих ритмичных слов ее пришептывания Бориса В а ­ сильевича совсем некстати разобрал смех. Гапку это нимало не смути­ ло. Она начала заговор по второму кругу. Шиха-Бышиха, злякайся, уйды. Доброму хлопцю ны ладо беды... Продолжения из-за навалившегося хохота Борис Васильевич не расслышал. Только когда Гапка повторяла на третье колено свой само­ дельный, как догадался избач, заговор, он уловил его окончание. ...Тут тоби ны ходытъ, Людэй ны губыть, Иды по болотам, Иды по очэрэтам. Тьфу. Тьфу. Тьфу. — Чудно тебе, подсмеиваешься надо мной, Борис Васильевич? Это ничего. Но когда плакать захочется, ты не осерчай на меня. — Да нет же, Агафья Гордеевна! Но вы же щекочете, как тут не засмеешься? Гапка не теряла попусту время за разговором. В руках у нее ока­ зался преогромный тупой нож, которым она обычно подскребала тесто в квашне и сельнице. Сточившимся, давно округлившимся его концом она полоснула дугой вокруг ядра с одной и с другой стороны. Избач ошалело вскочил, корча рот от нестерпимой боли, не зная, что Сказать на такое варварское врачевание. — Через три дни заживет, как на собаке,— равнодушно сообщила ему Гапка, и избач, так и не успев вымолвить ни слова, осекся. — Да гляди! Ослушаешься, еще будешь ездить такую даль в кузо­ ве гуркалки, больше не приходи ко мне. Тупая, саднящая боль не утихала. Избач заторопился домой. Ради приличия он поблагодарил Гапку, но в душе костерил себя последними словами за то, что согласился пойти к бабке. Михаил тоже начал было собираться, но Гапка не отпустила его. — Слазь в погреб, достань мне огурчиков и редьки с хреном. Так захотелось всего попробовать с борщом да с картошкой, какую Сонька сварила. Михаил захлопотал, а Гапка из-за навалившейся усталости остано­ вила себя на последней мысли, вяло, подавленно думала о том, что не к добру, ох не к добру все эти ее капризы и чудачества, легкомысленная охотка то к одному, то к другому. Отведать редьки, хрена и огурцов ей уже не хотелось. «Так сказала, что пришло на ум, лишь бы Мишку при­ держать, чтоб посидел со мной. Что ж я у него думала спросить?.. Ло ­ жилась, забываться стала... Все к одному». Михаил проворно слазил под пол, достал все, что просила Гапка. Тут же помыл огурцы, нарезал пластиками в чашку. Истер корешок хрена и закупорил его в банке. Редьку он, чтобы быстрее просолилась, крошил как можно мельче, полил ее постным маслом.