Сибирские огни, 1977, №7

дится получать на выпускном вечере свою медаль. Но за те несколько недель, что показаны в повести, в его жизни случилось первое настоящее несчастье: умер отец. Образ Иванова-старшего, по сути, клю­ чевой в произведении. Бывший комбат морской пехоты, а затем главный агроном совхоза, всю жизнь прожил для людей, и нет для сына большего авторитета, чем его строгое, скупое слово. Отец неизлечимо болен, он знает, что обречен, но его опти­ мизм, предельная честность — словно ка­ мертон, по которому настраивается харак­ тер Андрея. В. Верютин не идеализирует этот образ, не вкладывает в его уста многозначитель­ ных монологов, коими порой так грешат писатели, обращающиеся к вечной теме «отцов и детей». Его Антоныч может и малость поворчать на сына, и бросить не­ избежное «классическое»: «А мне в твои годы...», и с иронией намекнуть на «жид­ коватый пока интеллект». Но навсегда ос­ танется для Андрея сила его жизненного примера, человечности и доброты. Повесть «Золотая медаль» невелика по объему, но автор удачно сумел использо­ вать возможности «исповедальной» прозы, показав глазами юноши не только своих однокашников, но и людей старшего поко­ ления, оказавших большое влияние на ста­ новление Иванова-младшего. Пожалуй, им- то в повести особенно повезло: и мать, и старый учитель Альфред Никифорович, и даже эпизодическая фигура школьного сторожа дяди Митрофана — все эти обра­ зы выписаны точными, лаконичными маз­ ками. Что же касается отправной точки нрав­ ственного конфликта — сцены с исправле­ нием злополучной ошибки, то, прочтя ее, невольно вспоминаешь о такой же юной учительнице из «Урока французского» В. Распутина. Там — преступление чрез черту педаго­ гического «табу» глубоко, по-человечески достоверно оправдано суровой действи­ тельностью горькой военной годины. Там— наивная хитрость душевного человека, в меру возможности спасающего маленько­ го сироту. Здесь же — компромисс с со­ вестью ради исправления «нелепости», ко­ торая «могла непоправимо погубить все». Но так ли уж «все», как считает Вероника Иринарховна? Разве, не получи Андрей медали, не смог бы (а он ведь лучший ученик) поступить в институт? Ведь автор убеждает нас в этом — мужественным ре­ шением Андрея заново окончить десятый класс (уже вечерней школы), чтобы теперь «законно» поступить на агрономический факультет. Есть в повести и недостатки. Слишком бегло, на наш взгляд, обрисован образ Юльки, хотя первая любовь — повод впол- : не достаточный для более глубокого рас­ крытия характера ее отношений с Андре­ ем. Не всегда одинаково точно пользуется В. Верютин и словом, порой Откровен­ но повторяясь в портретных характери­ стиках. Но все это — издержки роста, и следу­ ющая повесть — «Расторжение», давшая название сборнику, убеждает в том, что молодой литератор — на верном пути. ...Едет в поезде внук с дедом. «Петька зашевелился, забормотал что-то во сне, вцепился покрепче в жесткую, как доска, ладонь деда, потерся розовой, го­ рячей щекой, успокоился. — Внучок? — вяло полюбопытствовала боровшаяся с дремотой дородная тетка. — Ну. — А пошто без мамки? Старик Тимохин покосился на нее враж­ дебно: — Была, да вся вышла. Тетка заерзала в предвкушении интерес­ ного разговора, но наткнулась на мрачный взгляд старика Тимохина — только вздох­ нула страдальчески: — О господи!» Так неожиданно острой и точной сценой начинает В. Верютин историю о том, как распалась, казалось, хорошая и крепкая семья. Что ж, и эта проблема с недавних пор стала одной из злободневных. Не слу­ чайно дискуссии о причинах «растор­ жений» перешли со страниц «Литератур­ ной газеты» на полосы «Комсомолки» и стали предметом серьезных монографий, жарких споров в молодежных общежи­ тиях... Что только не вспоминают в этой свя­ зи! И возрастающее число разводов из-за пьянства, и пресловутую феминизацию се­ годняшних мужчин, и стереотипное «не сошлись характерами»... Но вот перед нами хорошие, по-своему добрые люди, еще вчера, казалось, жив­ шие счастливо и дружно. И маленький Петька, шагавший в садик под безоблач­ ным синим небом. Еще вчера он, мама Марина и папа Матвей были семьей. Бы­ ли. Сегодня семьи нет. И пускается из далекого села дед в го­ род, чтобы разобраться в случившемся, уладить, если еще можно, беду. Вот, в сущности, и весь сюжет повести, но В. Верютин выходит за привычные рам­ ки рассказа о неудавшейся супружеской жизни и глазами старика внимательно ог­ лядывает не только Матвея и Марину, но и тех, кто был рядом, кто — так или ина­ ч е — знает их. Эта попытка разобраться в происшедшем не приносит успокоения старику. И только судья, к которому в конце кон­ цов отправляется дед, объясняет причину: «Духовная неоднозначность». «— Не по се­ ве, выходит, дерево срубил,— подытожил старик». В этой простой фразе заключа­ ется диагноз сложнейшего социального явления, ставшего в некотором роде «зна­ мением времени». Анализ этого явления ведется неторопливо, с характерными для авторской манеры письма реминисценция­ ми, и в результате даже, на первый взгляд, второстепенные герои (как, например, ста­ рый металлург Петр Фомич или студент Женька) оказываются теми крохотными, но яркими фигурками-мазками, без которых нет законченной картины.