Сибирские огни, 1977, №7

ное и поэтически сформулированное пони­ мание одной из граней советского челове­ ка состоит в том, что мы — «из Океана», то есть мы из ч е л о в е ч е с т в а , а не из локальной части его, сдавленной нацио­ нальными рамками. Так А. Ибрагимов выходит на граждан­ скую тему и демонстрирует свои способно­ сти в этом сложном роде творчества. Оста­ ется только сожалеть, что стихов, подобных этому, в сборнике немного. Однако коли­ чество — не критерий при оценке поэзии, О довольно широком диапазоне поисков и первых обретений свидетельствует и сти­ хотворение «Воспоминание», не во всем совершенное, но очень тонкое по уловлен­ ному и сделанному предметом изображе­ ния мимолетному ощущению — детскому пониманию бессмертия, своей повтори­ мости на этом свете: И снова сентябрь... и кажется, что все это было... В пустынном неводе осени горят журавли. И смех отчетливый... и глина осыпается с обрыва. И в закружившуюся реку лошади забрели. И кажется, этот сентябрь — только отблеск Сентября, где каждый еще до рожденья бывал. ...И мальчик заблудившийся. услышав оклик. Долго смотрит в небо, не понимая: кто же позвал? Точны примененные для передачи и изо­ бражения поздней осени, чувствуемого изображения, ирреальные образы: утро та­ кое, что «слышно, как к позднему храму Проходит душа босиком. И... у реки... за холмами... Три мужика ломами Проламы­ вают тишину...». Образы, органические, реальные, пост­ роенные не только на внешних сходствах, но и на единстве глубинном, функциональ­ ном. делают одним из лучших в книжке стихотворение «Как будто прозрачным железом...». Зимняя обледеневшая кора деревьев «облита прозрачным ж е л е з о м», далее— « с р е з снега», « р ж а в о е стадо»... И куз­ ница сельская возникает после этого в сти­ хотворении— она уже нарисована, дана через эпитеты-образы, подкреплена пре­ красной деталью: И замерло ржавое стадо У кузницы... Чудится звон. В щетине колхозного сада Разбросаны комья ворон. Здесь уже и образ кузнеца — небритого, освещенного угарным пламенем горна,— возникает сам по себе. В этом и есть — поэзия. Но стихотворение идет дальше. Дальше дано пространство в движении — поселок, скирды. И все завершается еще одним об­ разом, точным и подымающим сельскую кузницу до звезд, а кузнеца— до бога огня: И воздух, твердеющий к ночи. Корундовым кругом блестит. Зимнее ночное небо сравнено с точильным кругом — смело и точно в системе данного стихотворения. Стремление А. Ибрагимова к веществен­ ности стиха, к потоку образных сравнений и сопоставлений наиболее полно сказалось в поэме «Реквием космонавтам». Это про­ изведение, если так можно выразиться, му­ зыкально, здесь мозаика образов составле­ на по тональности, по ощущениям, по сигналам. Соседства сравнений порою рож­ дают интересные ассоциации, дают эффект . движения. Разного — и света тела люби­ мой, и стремительного полета плотов, и броска человечества в космос, и лязгающе­ го хода танков по живой земле... Оптимистичные по чувству и отношению к миру и жизни строки «Реквиема космо­ навтам» — своеобразный гимн чистым и здоровым чувствам человека, его помыс­ л а м— добрым и гуманным. Правда, и в этом произведении встреча­ ются досадные огрехи, но в целом оно украшает книжку, свидетельствуя о попыт­ ках А. Ибрагимова выйти на большие ху­ дожественные обобщения, попытках удач­ ных и плодотворных. Появление книги А. Ибрагимова — факт отрадный и обнадеживающий. Он ценен ме только тем, что явил нам, читателям, новое и достаточно оригинальное имя, но и тем, что явился доказательством живой право­ мерности тезиса, который все любят цити­ ровать, но которому далеко не все хотяг следовать в практической (издательской) деятельности. Тезис этот — «больше поэтов хороших и разных». А. Ибрагимов — «разный», о мере хорошего в нем я сказал выше. И отрадно, что книга его вышла (в лучших своих сти­ хах) такой, какая она есть. Ведь ни для кого не секрет, что иные редакторы понимают— «хороший и разный» как «обычный, при­ вычный, благопристойный, благообразный, такой, как все». Это убивает поэзию. Метод социалистического реализма на­ столько широк, что в его русле могут пло­ дотворно работать поэты разных, зачастую полярных течений, а традиции русского стиха настолько богаты, что поэт во­ лен следовать не только путями Блока или Исаковского, но и путями Хлебникова, ран­ него Заболоцкого или Багрицкого. Все дело в культуре стиха, в безжалост­ ности к себе, в борьбе с красивостями и неточностями, в усложнении задач своего творчества. В понимании творчества своего как части дела всего народа. А. Ибрагимову предстоит еще прийти к пониманию человека — не «буковки», не одуванчиковой пушинки, а человека — Слова Вселенной, ее Разума. Предстоит двигаться от букв-образов к словам. И не столько к их форме, сколько к их содер­ жанию, смыслу. Предстоит двигаться к по­ стижению смысла своего занятия этими Словами. Предстоит, если он (а я в это ве­ рю) не удовлетворится процессом «дутья на одуванчик»... АЛЕКСАНДР ПЛИТЧЕНКО