Сибирские огни, 1977, №7

БУДНИ Н АД ЕЖ ДЫ ПАВЛО ВНЫ 161 Надежда Павловна тяжело поднялась со стула, подошла к столику, стала искать что- то в сумке. Руки даже на взгляд были отя­ желевшими и плохо слушались ее. За окном консерваторского класса на белом, как до-мажорный аккорд, зимнем воздухе было солнечно и морозно. И, должно быть, тихо. Но здесь, внутри, повсюду бурлили звуки. В соседнем классе кто-то насиловал один и тот ж е хроматический пассаж из «Мазепы» Листа. Из комнаты напротив до­ носились вокализы, а в коридоре /Музици­ ровала электрическая дрель: там рабочие трудились над облицовкой стен. — Вот тебе на! Спички кончились. У вас... ах да, вы ж е не курите. Кто-то отворил дверь. В уши, штопо­ р о м— визг дрели, и грохот молотков. — А, здравствуйте. Что, не можете быть сегодня на уроке? Почему? Так, начинается. Нет, я, собственно, не в претензии. Что же я могу сделать, если ваши междугородные переговоры назначаются всегда на мой урок? Прихоть судьбы... Минутку. Спички у вас есть? Благодарю. И прошу прощения: неэтично клянчить спички у такого неради­ вого студента. Ужасно нескромно с моей стороны. Прошу прощения. Идите. Дверь фантастически быстро захлопну­ лась. Стук молотков притих. Надежда Пав­ ловна закурила, вдумчиво — щеки ворон­ кой — втягивая дым. Так делают, кажется, все женщины, научившиеся курить в тяж ­ кие военные годы. Нет. Не зря она утром, перед уроком, жаловалась на самочувствие. Действитель­ но, неважно выглядит. Цвет лица — темней, чем обычно. Тяжелые коричневые веки с трудом подымаются. Голова, уходя в пле­ чи, клонится набок. И где ж ее, живое обычно, любопытствующее выражение глаз? Ничего не поделаешь. И такое утро мо­ жет нагрянуть на седьмом десятке прожи­ тых лет. — Нет, и не говорите, голубчик. Ничего не надо обо мне писать. В таком кошмар­ ном самочувствии... От меня же теперь не осталось ничего. Что я могу в такой си­ туации? Ненавижу себя больную. Бес-по- мощ-ней-шее состояние!! (Глаза сверкнули, в сжатом кулаке хрустнул спичечный коро­ бок). Просто чушь какая-то. Никогда в жиз­ ни не знала, что такое высокая температу­ ра, а вчера вдруг... Короче говоря: не пишите ничего, миленький, мне, право, не­ ловко. И, в общем-то, мне уж ничего и не надо. Так. Как-нибудь. Извините, я все-таки заодно (быстрым жестом из сумочки извле­ чено зеркальце и губная помада)... от этот... арень, который здесь ...ыл, о...олтус этот... Почему (помада — в сумке), скажите, поче­ му среди оболтусов так много способных? (Сумка схвачена и отброшена на середину стола). Вы только посмотрите в журнал, вот полюбуйтесь: не был, не был, отсутст­ вовал, отпросился, болел, не пришел. А Гена мой тоже вчера показался впервые за неделю как ясное солнышко... Я понимаю, он человек семейный, но все же. Женился, вы представляете? Еще восемнадцати ему не было. Я его как раз рыбьим жиром пои- 11. Сибирские огни № 7. ла. Каким, каким. Обыкновенным. Который в аптеке. Что ж тут такого. Я многих сту­ дентов своих заставляю рыбий жир пить. Силы им ведь нужны. Для моих уроков. Хотя, когда я сама, например, училась, меня никто рыбьим жиром не кормил. Бегала на другой конец города, певцам аккомпани­ ровать. Тем и зарабатывала. Что?.. Училась где? Хм. Вы еще, не дай бог, спросйте ме­ ня, что- я кончала. Разве ЭТО важно? (Кисть с сигаретой выразительно отведена в сто­ рону, брови подняты высоко вверх, плечи — вслед за бровями). Нет, это, ей-богу, не важно. Музыке не нужно много учиться. Надо ее любить и в ней быть, а не умеешь в ней быть — выходи вон. Точка в последнем предложении была аккуратно поставлена сигаретой, воткнутой вертикально в пепельницу. Недовольный взгляд на часы. Пожала плечами. Жест в сторону двери: мол, сами видите, каковы нынешние студенты, какова их беспечность и каково их отношение к делу. Однако вскоре дверь отворилась. Вошла полная девушка с ослепительно розовыми щеками, от избытка здоровья немного за­ стенчивая. — Ага. Ну, прошу, садитесь к инстру­ менту. , Надежда Павловна поднялась и пошла к роялю, на свой второй стул. Было видно, что даже этот коротенький переход ей се­ годня с трудом дается. А ведь, кажется, ей предстоит заниматься с ними со всеми до вечера? Не представляю, как у нее это выйдет. — Что вы принесли сегодня?.. Арию кня­ зя Игоря. Хорошо. Вы слушали эту оперу? Кто поет, какой голос? Баритон. Какого ха­ рактера?.. Правильно, ближе к драматиче­ скому. Расскажите, как вы представляете себе содержание арии. О музыке расска­ жите. \ Девушка, стараясь держать неподвижно свое большое телб, тихим голосом говорит о том, как князь Игорь попал к половцам и как ему нехорошо в плену. Надежда Пав­ ловна слушает рассеянно. Приглядываюсь. Пальцы ее левой руки тихонько отстукивают ритм арии. Значит, она уж е — в музыке. — Так! Ну, хорошо. Поиграйте же, нако­ нец. Помните о том, что вы только что рассказали. Чуть-чуть поизображайте. О б­ ратите внимание на изменения темпов, органическое превращение их один в дру­ гой... Начали. Играйте и пойте. Первые угрюмо-величавые аккорды вступления. Интересно, сколько (десятков? сотен?) раз аккомпанировала певцам эту арию сама Надежда Павловна. И сколько раз учила аккомпанировать. Тяжкое это д е л о— кон­ цертмейстерский труд. Каково же бес­ сменно, десятки лет тащить его на своих плечах? Ох, вряд ли знает милая девушка, кото­ рая сию минуту исчезающим от тоски го­ лосом затянула «Ни сна, ни отдыха...», что в ее-то молоденькие лета ей посчастливи­ лось проучиться музыке в четыре раза дольше своего педагога. Правда — сущест­ венная разница — Надежде Павловне Мыш