Сибирские огни, 1977, №7

Любовь Заворотчева НА ТАЕЖНОМ ВАХЕ Красива таежная река Вах. Чем выше по течению, тем суровей берега. Тишина сто­ рожит таинственность лесной дремы, и лось уносит на рогах паутину девственной чащи. Дальше Ларьяка не ступала нога геоло­ га. Да, даль осталась, а жизнь круто изме­ нилась. Нефть оживила берега Оби, буровые вы­ шки наступают и на Вах. Ханты-Мансийский национальный округ ныне, пожалуй, самый богатый из национальных округов. И не только нефтью и газом, лесом, рыбой, пушниной. Богат людьми — представителя­ ми более шестидесяти национальностей. Самый отдаленный национальный посе­ лок в Нижневартовском районе — Корлики. Ах, Корлики, Корлики! Думала ли я, что двухдневная командировка туда на долгие годы перекинет мосточек между мной и этим далеким поселком, который затерялся на границе Тюменской области и Краснояр­ ского края... * * * — Горе-горе загрызаю медными зубами, железными губами. Эк тебя перекосило, горе-беда! Грыз, грыз, загрыз. Чтобы день на исход, а беда-горе на извод! — Шаман повалился, шумно дыша, быстро двигая че­ люстями. — Спасибо, дедунь. Уходился ты, на вот капель Зеленина прими,— Володя протянул деду мензурку с каплями и, улыбнувшись, повернулся ко мне: — Вот так и шаманили. Я помню, как в войну к деду этому женщи­ ны ходили, чтоб пошаманил насчет мужей- Владимир Прохорович Хохлянкин — мест­ ный фельдшер. В его ведении амбулатория и стационар на пятнадцать коек. Лечиться к Володе идут охотно: он свой, можно ска­ зать, доморощенный фельдшер. После восьмого класса поступил в Ханты-Мансий­ ское медучилище. И вот работает в своем селе. — А что, Володя, перевелись теперь ша­ маны на реке? — Давно уж. Да и смешно представить. Гдет, скажем, рыбак на лов, так чего ему к шаману идти? Лодка у него с мотором. Почти у всех — «Вихри», снасть капроновая. Чего у шамана теперь просить? Все у ханты есть. А заболел кто— я тут круглый год патрулирую. Зимой — на оленях, летом — на дюральке с мотором. Операция необхо­ дим а— связался по рации с Ларьяком, и санавиация— тут как тут. А дед этот в свое собственное удовольствие сейчас поскакал — ну и вам вот для впечатле­ ния. Мы смеемся. Дед садится рядом с нами и тоже улыбается. Маленький, сухой, похо­ жий на карликовую березку из Ямальской тундры, он легко сойдет и за пятидесяти- и семидесятилетнего. Мы говорим с Володей о проблемах здешней жизни, о предстоящем ремонте больницы. И незаметно уходим в разговоре к корню самого поселка, к его рождению. Потому что ни одной избы не было тут до Советской власти. Стояли чумы вдоль реки Корлики, да и те появлялись и исчезали в зависимости от времени года. Уезжая, охотник и всю семью увозил с собой в тай­ гу. Одно только и связывало с Корликами, что лавка с широким крыльцом да купец ларьякский, наезжавший в лавку. Мы говорили с Володей о продолжитель­ ности жизни его сородичей. И Володя при­ нес журнал, где у него на отдельной стра­ нице отмечены старики. — Моя бабка умерла в сорок лет, я ее и не видел, прабабка тоже умерла моло­ дой— туберкулез сжег. А маме моей уже шестьдесят. Летом ее дома не найдешь — целыми днями в тайге. То бересту заготав-