Сибирские огни, 1977, №7

лы, большие камни. Камни, например, могут стонать, особенно, если они имеют большие трещины. Услышать это можно летом, ранним ут­ ром, после прохладной росистой ночи. Солнечные лучи, прогревая рас­ селины камня, испаряют влагу. Создается колебание температур: теп­ лый воздух внутри трещин вырывается наружу, подобно тому, как это бывает зимой в избе с отворенной дверью. И если трещины имеют зиг­ заги, а их стенки шероховатые, покрыты подвижными бугорками, ка­ мень начинает звучать. Порой слышится настоящий человеческий стон, протяжный и жалобный. Жаль, что в нашей местности нет такого камня. Седой Володька слушал школьника с напряженным вниманием. Его лицо постоянно меняло выражение: скрытый страх, недоверчи­ вость, приятное удивление и, наконец, радость, словно за несколько ми­ нут он пережил большую, полную тревог и волнений жизнь. Когда школьник кончил говорить, Володька, забыв, видимо, что ему уже за шестьдесят, вскочил с места и обнял парня! — Спасибо тебе, спасибо,— говорил он, тиская недоумевающего школьника. — Что с вами, дядя Володя? — удивленно спросил ученик. — А камень такой у нас есть,— не отвечая на вопрос, сказал ко­ нюх,— настоящий стонущий камень. — Не может быть! — воскликнул юноша. — Может быть, все может быть,— заверил его Владимир Ефимо­ вич и тряхнул седой головой. Золотой doyfcdb В тот вечер, когда с колхозным счетоводом Валентином Иванови­ чем Худенко случилось непонятное превращение (первый безбожник на селе стал вдруг религиозным фанатиком), он сидел на крылечке собст­ венного дома. Это было его любимое место отдыха. С крыльца откры­ вался чудесный вид на реку, за которой простирались заливные луга, окаймленные вдалеке глухой стеной леса. Щуря глаза и затягиваясь махорочным дымом, Валентин Иванович молча всматривался вдаль и мечтал. Односельчане знали его многолетнюю привычку помечтать на вечерней заре после работы в конторе и домашних забот. Вот почему они нисколько не удивились, когда и в тот весенний вечер увидели сче­ товода на крылечке. Даже не обратили внимания на то, что на нем бы­ ла не рабочая куртка, а какая'то старая, вся в заплатках, фуфайка, а вместо ботинок — самодельные веревочные чуни. Сколько дум передумал Валентин Иванович на своем крылечке! Первоначально круг их замыкался на колхозных делах. Он был чест­ ным колхозником, работал хорошо, в богатстве колхоза видел свое бла­ гополучие. Но шли годы, и в голову Худенко стали приходить мысли о личном богатстве. Как-то ему показалось, что колхоз богатеет из года в год, а жизнь его семьи улучшается медленно. Но тут же он отогнал эти мысли. «Что тебе еще нужно? — вслух подумал он.— У тебя дом, сад, пчелы, скотиня, хлеб...» Но крямольные мысли окзззлись живучими. « Пом стярый, сяд— одно нззвзние, пчелы три тощих семьи... Это рязве богятство! Нядо экономить во всем, решил Худенко, скопить деньжонок, я тям...» Вот почему в тот вечер он няпялил ня себя уже несколько лет вя~ лявшуюся на чердаке рваную фуфайку и обулся в наскоро сделанные чуни: «Дома можно и так».