Сибирские огни, 1977, №7

Вы к т о ? По дороге, впереди меня, прыгала птица. Величиной с ронжу. Обычно лесные птицы пугливы, а эта — никакого на меня внимания. Прыгает по-воробьиному по проталинке, вертит головой, я таких никог­ да не видела: спинка, хвост и голова светло-серые, а брюшко желтое, пушистое, как мохер. На сером — черные, выпуклые глаза. Ну, мало ли каких птиц мы открываем в своей жизни. Что тут та­ кого? Да, но в этой показалось что-то необычное. Только я не могла оп­ ределить, в чем же ее необычность? Разве в том, что не боится челове­ ка, доверчива как домашняя? Нет, здесь было что-то другое. Но что? Пока я придумывала, кто она и почему раньше таких птиц мне не попадалось, хотя в лесу бываю часто,— она как-то неуклюже, медлен­ но забралась на корень выворота, с краю дороги, и затихла. Да и то, что прыгать без толку? — Черноглазка, кто ты такая? Не зимородок? Черноглазка спрыгнула с корня опять на дорогу и ко мне — прыг, прыг... И тут я сообразила, почему она мне показалась такой отличной от других. Двигалась она без птичьей резкости. Ну, как в замедленных съемках кинолент. Подумалось: «Ее, наверно, можно поймать. Вот бы такую милую птичку держать дома. Она бы скоро приручилась. Вон какая спокой­ ная». Только такая мысль мелькнула, а ей уже не понравилось. Сразу от меня в сторону метнулась. Я глаза прибавила. Серая ведь была, а полетела через дорогу розовая птица! Розовый веер хвоста, крылья ши- роконькие тоже розовые, а серое — только полоски, легкие штрихи по­ перек крыльев. И опять небывалое: летит, крыльями не машет и от зем­ ли поднялась, может, на метр, не больше. Летит в тайгу маленький ро­ зовый планер, иначе как назовешь? И жалко мне, что одна смотрю на такое. Планер опустился на поваленную старостью березу, похожую на огромное коромысло, воткнутое концами в снег. Крылья, хвост сложил, и не стало розового. Сидит на старом коромысле серая птица. Набуту- силась, нахохлилась. Под коромыслом щепочки, бересты завитушки—• дятел надолбил. Скучно мне стало смотреть на серую нахохлившуюся птаху, и на­ гнулась я поискать, чем бы ее спугнуть, чтобы еще посмотреть, как лета­ ет розовый планер. Под руку попал прутик. Размахнулась я,— гляжу, а их уже две, рядышком сидят на березовом коромысле. Не разли­ чить — до того одинаковы. Ну и ну! Две, значит... Пожалуй, лучше мне отсюда уйти. И тиши­ на здесь такая, прямо на уши давит, и холодом из лесу тянет. Чего жду? И сама не знаю. А эти двое сидят пушистыми серыми комочками, шеи втянули, глаза закрыли. Но вот точно знаю, не спят, притворяются. На часы глянула. Б а ­ тюшки! Почти час здесь торчу. Рассердилась, загребла горсть снега — и в них. Еще комок снега не долетел, а птицы как порастаяли, как и не были... Торчит старое березовое коромысло, а под ним соринки, щепоч­ ки— дятла работа. г. Омск