Сибирские огни, 1977, №7

А у соседки шумно, как на гонках, и лишь меньшой всегда сидит В' сторонке. Его я на колени посажу и тихо-тихо сказку расскажу. * * * Задремлет в поздней тишине моя усталая собака. И месяц в синей вышине вдруг приготовится заплакать. Откроет влажный черный глаз колодца неглубокий омут. Протяжным гулом всхлипнет раз и уж затихнет по-ночному. И елей мрачный хоровод к избе придвинется вплотную. И чей-то дальний крик замрет, провалится во тьму ночную. И лязгнет пес ему в ответ спросонок белыми зубами, и пристально вглядится в свет — свечи оплавившейся пламя... * "к * Жалеем мы умело и устало, как много этой дани подлежит! Жалеем, что пальтишко старым стало, что жизнь никак не удержать — бежит! Жалеем время попусту ушедшее, и попросту растраченный свой пыл, и что-то незаконно обошедшее, на что однажды не хватило сил. Жалеем мы. И старимся быстрее, так рьяно эту молодость любя. И все-таки по-прежнему жалеем все, что угодно, только не себя.