Сибирские огни, 1977, №7

тайгу. На закате Никита убедился, что не ошибся. Как говорят местные жители, солнце «надело шапку и варежки» — появились протуберанцы. «Пора уж, пора,— подумал Никита, запахивая телогрейку.— Зима не зима без мороза». Ночью его разбудилй не дизели, а простуженный женский’ голос, до боли знакомый. Он никак не мог понять, во сне или наяву слышит этот голос. Только подумал: «Она». И эта мысль на мгновение сковала его, не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, ни языком. И не решался взглянуть на нее. Придя в себя и окончательно проснувшись, он взял из протянутой маленькой руки лист бумаги. Он намеренно не прикоснулся к руке, без прикосновения почувствовал, что она холодна. Пришла ду­ рацкая мысль: «Нет варежки?» Буквы долго прыгали перед глазами, и смысл написанного дошел не сразу. Это была радиограмма из экспеди­ ции: приказывалось срочно доставить дизели на скважину Р-19. Под­ писал начальник экспедиции. «Почему она приехала?.. Кто дизели за­ порол— Семенов? Коваленко?..» Он знал, что эту скважину во что бы то ни стало должны сдать до Нового года — конец года, план, премии. «За­ мучили со своими рекордами, только технику гробят!» — подумал Никита. — Когда? — задал он ненужный вопрос, чтобы услышать ее голос и по интонации определить, как ему быть. — Монтажники уже грузят,— ответила она, выходя из балка. В двери ворвался сизый клуб морозного пара. ( Одеваясь, Никита все думал о ней. Прошло более трех лет с той весны, как она ушла от него. Ушла и бесследно исчезла, как в воду ка­ нула. И жили вместе почти два года, вроде и ссорились-то редко. Прав­ да, иногда упрекала: «Ты все о машинах думаешь» или «Почему ты ме­ ня все зовешь «Татьяна» да «Татьяна»? На такие, как ему казалось, мелочи он не обращал внимания... Везли дизели на двух тракторах с саночными прицепами. Грунто­ вая, недавно проложенная дорога была в заносах и ухабинах. Тракто­ ры, как черепахи, вгрызались в сугробы, буксовали, но все-таки тихонь­ ко ползли вперед. Никита сидел в кабине второго трактора рядом с во­ дителем, мужичком неопределенного возраста с пухло-белым лицом. Звали его Венькой. Все его движения неуверенные, какие-то корявые, а фигура — помятая, будто нет костей. Мысли снова вернулись к Татьяне. С каких пор она стала тракто­ ристкой? Была техником-геологом, училище кончала, а технику, пом­ нится; не любила. Где прожила она эти три года, чем занималась? Ж и ­ вет ли с кем-нибудь? Может быть, Венька — ее муж?.. Нет, не похоже. Она совсем не изменилась. Только черты лица стали не по-женски же­ сткими и решительными да блеск глаз стал острее, колючее — верные признаки одиночества. Вообще-то никогда не угадаешь, что пережила женщина и что у нее на уме... > Мороз все набирал силу: тракторы плыли в облаках серого тумана. Холод из всех щелей неутепленной кабины протягивал свои щупальца. «Видно, осердился не на шутку, хочет наверстать упущенное,— поду­ мал Никита.— Пусть жарит, пусть!» Поглубже нахлобучил шапку- ушанку, уселся поудобнее. Ему было зябко не от холода, а от мысли, что рядом находится человек — то ли свой, то .ли чужой,— который знает всю его подноготную. И хотя в его короткой биографии в трид­ цать один год нет ничего предосудительного, все равно он никогда не рассказывал о себе. Ничего необыкновенного в его жизни не было. Вырос в глухой охотничьей деревушке, воспитывался у тетушки. Все началось с ма­ ленького подвесного моторчика. Его привез из районного центра тетуш­ кин муж. Детвора ни на шаг не отходила от хозяина, когда тот копался