Сибирские огни, 1977, №6

жить в него большую мысль, осветить-его этой мыслью. Нужно не проис­ шествие, а событие. Но тут вот и опасайся заданности, иллюстративности. Рассказ всегда должен быть немного таинственным, с внутренней загадкой. Пусть чита­ тель поломает голову: о чем он? Что в нем прячется? Затосковал о своих «Зарубках на сердце». Они где-то в омской типо­ графии. Может быть, их уже набирают. Что еще напишется? Что еще пригрезится? О чем еще затоскуется? Трудно на бумаге оживлять людей. Как-то один композитор жаловался, что возможности гаммы исчер­ паны. Семь нот! — это маловато. Тем более, что они служили столько ве­ ков гениальным композиторам. Теперь же, мол, как ни бейся, а любая новая мелодия что-нибудь да напоминает из старого. Ладно. Вот возьмем человека, лицо его. Вы присмотритесь как-нибудь в трамвае. Какое уди­ вительное зрелище: одинаковых лиц нет совсем. А ведь лиц на земле миллиарды! Большая ли у них «площадь»? У всех одно и то же: шеки, лоб, глаза, нос... А что творит на этакой крохотной плошади художнииа- природа? Через лица проступают разные характеры, души, судьбы, мыс­ ли, чувства... Да что же это такое? Как же это делается? Да ведь даже простеньких бровей нет одинаковых! Сегодня тепло, на улицах лужи. Вся грязь, сажа, мусор выступили на тающих сугробах. И все равно ты прекрасен, март, ты пахнешь талым. И поманил, и поманил вдаль! Куда? Молод я еще, молод! Сегодня закончил читать корректуру книги «Зарубки на сердце». Радуюсь и удивляюсь. Как это мне удалось написать ее? Ожила, не кану­ ла в забвение часть моей жизни. Апрель нынче теплый: ручьи, лужи, мокрый, почерневший снег. Вче­ ра шел дождь. А сегодня похолодало, и густо посыпался крупный, влаж­ ный снег. Ветер кружит его между домами. Снег валится в большущую лужу среди берез и кленов. Но.лужа не поддается — снег сразу же тает в ней. А вокруг нее все бело. Апрельская вьюга, белая земля, а среди белизны — черный овал воды. Она загустела от поглощенного снега Среди ветра и снегопада качаются голые березы. Запомнился мне этот апрельский теплый снегопад. Дома сейчас никого нет, тихо, покойно. Буду читать свою повесть — проверю, узнаю, что получилось... Ночь. Тротуары в каше мокрого снега. Из тьмы дышит весна. А на душе тревожно. Не пишется. И в голове ничего нет. К жизни нужно, к людям. В одиночку и птицы в лесу не живут... Думай о своей биографии, о своей жизни. Сколько ты переживешь сам, столько и расскажешь в книгах. Чем богаче будет твоя душа, тем богаче будут твои книги. Пойду-ка я сейчас к телефону, наберу номер какого-нибудь приятеля и крикну ему в трубку: «Алло! Старик! Мне сегодня печально на этрм М а р т