Сибирские огни, 1977, №6

Ну, чего ты мудришь?! Просто ты сегодня написал неплохую главу о своем любимом директоре школы, вот ты и счастлив. Это же постоян­ ное состояние пишущего человека, когда ему в рукописи что-то удается. Идут последние часы 1967 г. Торжественно отпраздновали 50 лет Октября... Я закончил черновик повести. Переписываю набело. Работы впере­ ди, конечно, еще уйма. Назвал повесть «Зарубки на сердце». Под этим , названием буду печатать вместе и «Детство» и «Юность». Итак, появится на свет еще одна моя книга «Зарубки на сердце». А третья часть? Будет ли она? И нужна ли она?.. Целые дни тоскую и думаю о наших вечных спутниках — о Пушки­ не, Лермонтове, Гоголе, о Чехове, Есенине р Блоке. О Шолохове. О, этот божественный Шолохов! Они уже теперь для нас не просто люди, они — легенда, а их творения как бы часть природы. Ведь немыслим русский человек и русская жизнь без «Евгения Онегина», без «Героя нашего вре­ мени», без «Бойцы и мира», без «Тихого Дона», без «Чайки», как немыс­ лим русский человек без Волги, без золотой осени, без тайги, без возду­ ха. Эти художники — часть жизни народа, и поэтому так тоскуется по их словам. Читаю Лермонтова «Бэлу», и каждая фраза его дорога мне. Только просыпаюсь утром и сразу же вспоминаю: «Лермонтов!» Вспоминаю как-то душой и слушаю его душой. Сегодня, двадцать пятого, закончил беловик повести. Не знаю, как ее назвать. «Зарубки на сердце» — точно, но, пожалуй, слово «заруб­ ки» — смешное. О «Путешествии в страну детства» читатели отзываются неплохо. Я встречаюсь с ними в клубах, на конференциях, на литературных вече­ рах. Может быть, и «Зарубки» придутся им по душе? Очень хочется куда-нибудь съездить, чтобы встретиться с чистейши­ ми деревенскими снегами, с лесом в снегу, с хвойным воздухом, с сосно­ выми шишками на сугробах. Прийти бы в уютную деревенскую чайную, сесть за столик и долго-долго сидеть, ни о чем не думая, а только всем существом чувствуя прелесть жизни со всеми ее подробностями. Больше мне сейчас ничего и не нужно. Закончена работа. Устал. Итак, вы хотите знать, по какой лестнице я взбирался к своей книж­ ке? Видите ли, я рассказываю не о психологии творчества (пусть этим занимаются ученые), не о тайнах его: их у меня нет. Просто я толкую о своей жизни, о самой обычной, будничной жизни, которая в основном состоит из работы. Вот я и рассказываю о своей каждодневной работе. И все-таки вы хотите знать о лестнице? Да ничего тут особенно­ го нет! 1968