Сибирские огни, 1977, №6

ми книгами, я накануне дня рождения, меня окружает свежесть серень­ кого дня, мне печально и радостно... и вдруг ни с того ни с сего потянуло, потянуло к страницам Арсеньева, к удивительному образу Дерсу.., Да что же это такое? Должно быть, возникли же какие-то таинственные токи, какие-то неосознанные ассоциации, связи, напоминания?.. Беру с полки затрепанный том Арсеньева, раскрываю его и жажду скорее найти страницы, на которых Дерсу разговаривает с птицами, зве­ рями, деревьями, речками, называя их людьми. Так все же почему меня потянуло к Дерсу? Так родственно потяну­ ло? Может быть, я на Кавказе как-то подспудно тосковал о родных кра­ ях, а эти края связаны с образом Дерсу? Как же разбираться в чужой душе, если собственная непостижима? Человек не только изнутри, но и со стороны не видит себя, не знает себя. Однажды я прочитал рассказ о себе в прозаической книжке «Игли­ ца» поэта Николая Савостина и возмутился: «Я же не такой! Не так хо­ жу, не такие у меня жесты, не так я говорю!» Савостин утверждал, что театр, сиена, работа актером наложили на меня свою печать. Прошло время, я успокоился и вдруг стал ловить себя на том, что живу, поступаю, двигаюсь, жестикулирую и говорю именно так, как это описано у Савостина — несколько театрально. Я впервые как бы увидел себя со стороны и понял, что Савостин написал обо мне правду. Со сто­ роны, оказывается, меня видели совсем другим, чем я видел сам себя. А ведь это страшновато! Так можно и умереть, не поняв самого себя, не увидев себя со стороны. Вот мне и пятьдесят. Пришел мой месяц. Стоит вспомнить старин­ ные прозвища его из устного народного календаря. «Живень» — от разгара жатвы, «зарев» — от ярких зорь. А то и «ле- топроводием» прозывали. В августе «лето бежит вприпрыжку». За спи­ ной августа осень топчется. Стихли птицы, а кое-какие уже и на юг подались. Дни короче, дере­ венскими ночами звезды ярче. Но все это где-то там, далеко от города, в лесах и на реках, в полях и в горах. Там август — густарь, густоед, раз­ носол: всего вдоволь. Август — собериха-припасиха. » Вот как навеличивает его народный календарь! Нескончаемо сыплется в кузова ядреное зерно. Оно, говорят, пахнет солнцем. На пасеках тяжело льются густые, медлительные струи меда. Рубиновая костяника высыпала в березняках и осинниках. Красавица! Сибирский гранат! Среди нее дрозды кормятся, музыкально переговари­ ваются. А какой он здесь, август, в городе? Яркие, грузные, мясистые помидоры, духовитые краснощекие ябло­ ки, белые грибы с хвоинками, опята из-под старых пней, хрусткие мо­ лодцы-огурцы завалили наши рынки. В лес бы сейчас, в лес: мой месяц пахнет грибами, росой и немного осенью. Почти уже все цветы отцвели и высыпали семена на землю. Тихо сейчас и таинственно в лесу. Всё в предосеннем ожидании. Но не в лес я выхожу, я выхожу на свой маленький балкон, я — жалкий городской житель, который не видит августа, а всего лишь пред­ ставляет его, вспоминая давние свои костры на берегах рек и озер. Я сел на маленькую, детскую табуретку, развернул газету и прочи­ тал на первой странице, как о чужом человеке: «Указ Президиума Вер­ ховного Совета СССР о награждении...»