Сибирские огни, 1977, №6

М ай Начало мая — набухшие почки, конец мая — шумящая листва. На­ чало мая — земля бурая, конец мая — земля зеленая. Май — это стре­ мительный полет жизни. Малая птичка соловей, а знает май. И еще так говаривают: «Соловей — птичка-невеличка, а запоет — лес дрожит». В мае все птицы запели, зазвенели. Каждая предупреждает: «Не подле­ тай сюда, здесь мое гнездо!» Светлый месяц стал теперь трижды светлее, озаренный солнцем Победы. В день великого праздника вспоминал я родных и зйакомых, кото­ рые не вернулись с войны. Пятьдесят шесть миллионов пожрала эта бой­ ня у человечества. А ведь каждый человек — это мир! Вот! Будто вешний гром грянул над городом — это в военном го­ родке загремели салюты, бьют какие-то мощные орудия. Над пло­ щадью тяжело и медленно взлетает пущенный из ракетницы столб раз­ ноцветных огней; встречая его, в военном городке громыхает орудие. Поднявшись, столб на миг останавливается, а затем, рассыпавшись, лив­ нем синих, красных, зеленых, золотистых огней, проливается обратно на ■ землю... Ию н ь Гагра. Улица между морем и горами. Как здесь, наверное, славно зимой, когда исчезнут шумные, празд­ ные, чужие курортники и останется один городок, в котором все знают друг друга; он останется с ревущим пустынным морем, с оранжевыми грудами апельсинов, с грецкими орехами, с чадными, бесконечно уютны­ ми шашлычными, в которых посетители все знакомы; останется с обле­ тевшими чинарами, ореховыми деревьями, с пустыми клумбами и цвет­ никами, с вечнозелеными туями и кипарисами. Городок притихнет, за­ живет своей трудовой жизнью, своими домашними интересами. Как бы я хотел прожить остаток жизни в таком южном городке! Поднялся до солнца и — на терраску. А она выходит прямо к морю, к берегу. Печальны и никчемны на рассвете еще не выключенные фона­ ри. Вокруг нашего домика на берегу — парк. Вот я — сибиряк:— стою, околдованный и морем, и горами, и тучами на их вершинах... И вспоминаются мне все дивные книги о морях, остро­ вах, кораблях, причалах... Я сижу в хрустящем плетеном кресле-качалке, посматриваю со сво­ ей терраски на море в тумане и работаю над рассказом «Кудлатая, хо­ рошая собака». К моему круглому столику магнолия протягивает боль­ шие белые фонари цветов, словно освещает мою рукопись. Славно пах­ нут эти светильники юга. Странно! Сидит сибиряк на берегу Черного моря, смотрит на него, а видит Алтай и бегущую машину по Чуйскому тракту, угадывает, о чем думает и что чувствует сидящий в кабине шофер, и пишет об этом, а ла­ пы магнолии направляют свет своих фонариков на листы бумаги... Я еще не знаю, как читатели встретят мое «Путешествие в страну детства», и поэтому все не решаюсь приступить к «Путешествию в юность». А вдруг «Детство» не будет ими принято?. Тогда зачем от­ правляться в «Юность»? Вот я пока и пишу рассказы.