Сибирские огни, 1977, №6

Сентябрь В конце августа побывал на Алтае, проехал по Чуйскому тракту. Жизнь на нем, возле него — все это просится в книгу. Написал очерк «Чуйский тракт». Закончил алтайский рассказ «Здравствуй, лодка!» Еще нужно почистить язык. Алтай захватил меня. Мне мерещатся лирические повести «Чуйский тракт» и «Скотогоны». Может быть, и напишу их. Нужно проявить во­ лю, заставить себя пожить возле Чуйского тракта, и повесть будет. А если дней десять пройду со скотогонами за отарами овец и сарлыков, будет и другая повесть... Шесть утра. Темно. На улице зябко, холодный ветер, тучи, сухие листья громко скребут по асфальту. Пусто. Все еще спят. А я сплю ма­ ло, поднимаюсь пораньше — жаль тратить жизнь на сон. Вот зашумел первый трамвай, первый автобус, троллейбус. Они проходят совсем пу­ стые, но полные яркого света и поэтому кажутся уютными, теплыми. Они напоминают о бодром труде, о жизни и этим манят. Тоненький месяц. Ему, наверное, два-три дня. Все во мне рвется, бог знает куда и к чему! Если бы передать то, что мне всегда чудится вдали, как волнуют меня дали! И ведь слово-то какое: да-аль! Поет слово. Ночью вышел на балкон. Дождик моросил. А в дождливом небе, во тьме кричали улетающие птицы. Как они оказались над огромным го­ родом? О чем кричали? Кого они звали? Я слушал черное небо, и мне на секунду почудилось, что я не на балконе стою, а парю в воздухе, устремленный к птицам. Дорогого стоит такой миг. В такие миги зарождаются стихи... Проснешься в глухую, промозглую полночь, услышишь стук ветвей в окно, и так станет невыносимо тоскливо, и жизнь твоя покажется тебе неудавшейся. И наглухо закрыт кузовок за твоей спиной. Вот и в такие мгновения зарождаются стихи... Безотрадные стихи... Все больше и больше думаю о «Путешествии в юность». Холод, снежная крупа трещит по запотевшим, слезящимся стеклам... У меня уже растет внук. Расчудесный Максимка. Я — дед! С ума сойти! Вот оно — движение времени. У святого Кремля похоронили Неизвестного солдата. На могиле вспыхнул вечный огонь. В памяти все так и всколыхнулось, вспомнилась война, погибшие— заболело сердце. Молодым это не понять. «Путешествие в страну детства» еще лежит в «Сибирских огнях». Что же дальше делать? К людям иди, к людям! Больше некуда нам, пи­ шущим, податься. Всё там, всё у них. Говорят: «Через себя познай всех», Это возможно, но у меня что-то не получается... Зима, стужа, метели... Октябрь