Сибирские огни, 1977, №6

Я набрал номер. В трубке долго гудел гудок, гудел, пел, умолял, призывал, но никто не подходил к телефону, никто не брал трубку, ник­ то не откликался на зов, а машины все мелькали мимо и все пулеметно хлестали по стеклу мокрым снегом, и все текли и текли из них капли. А я все звонил и звонил. Но'к телефону не подходила, все не подходила моя возлюбленная, моя неповторимая, моя единственная, имя которой: Молодость! Февраль Стоят морозы, да с ветром. Буйные обрушивались на город метели. Улицы увязли в сугробищах; дворники замучались, снегоуборочные машины — «тещины руки» — це­ лые дни гребут и гребут снег. Транспортерные ленты уносят его вверх, и хлещут в грузовики снежные водопады. «Вьюги да метели под февраль полетели»,— вот как в забытую ста­ рину говорили. Полетела и запущенная нами станция «Луна-9». Она совершила мягкую посадку на Луну. Мир шумит об этом. Телевизионное устройство, вмонтированное в станцию, передало на Землю снимки, от которых захватывает дыхание. Мы увидели поверх­ ность Луны так четко, как будто пощупали ее. Камень с кулак, отбро­ сивший резкую тень, стал знаменитым на весь мир. Черное небо и равнина, а на ней бугорки, бугорки, впадины, ямки. Рябая равнина. Все мертво, пусто, мрачно. И какая-то, невидимая че­ ловеку, таинственная, грандиозная жизнь материи. А может быть, самое грандиозное явление космоса этб — Человек?! Теперь-то уж ясно, что я доживу до полетов на далекое, ночное све­ тило. Глядишь, через год-другой и полетят люди на Луну. Они рвутся ввысь. Это знамение времени. И оно захватывает, оно возвышает, и ты чувствуешь себя частицей его... С удовольствием работаю над повестью. Снова ожила вся моя вы­ мершая семья. Через ее жизнь я стараюсь рассказать о Времени. Это главное. И эти полеты в космос мне нужны, чтобы, работая, соизмерять: вот что было (мир отца) и вот куда мы пришли (мир Гагарина). Я ви­ жу движение Времени. Оно идет к добру. Работается мне легко, ведь черновик-то уже был готов. Да и детст­ во я хорошо помню, он о— во мне. Гоню, гоню свою «шайбу». Все толь­ ко для нее, не нарушая законов и правил игры, не переходя границ иг­ ровой площадки и строго соблюдая допустимое количество игроков. Во имя правил игры пришлось даже удалить с поля младшую свою се­ стру Ольгу. Оказались лишними и десятки интересных знакомых. Цокают о лед коньки, с треском бьют клюшки, летит «шайба» к во­ ротам. Все ради этого — ничего лишнего. Чищу язык черновика, являются новые эпизоды, целые главы. Сегодня я счастлив: шестьдесят страниц, рассказывающих о моем лете, мне удалось превратить в восемнадцать. Три главы я спрессовал в одну. И — о, чудо! — придуманное или, вернее; спрессованное, звучит гораздо убедительней, чем то, что было описано с фотографической точностью. Все, все июни, июли моего детства уместились в одной главе «Са­ мый длинный день в году». Все мальчишечьи игры, вся летняя жара и приметы того времени, и всё хорошее, что иногда проявлялось у отца, и поэзия сенокосй, земляничных полян, июньских гроз и душа моего бра­ та Шуры — все это, спрессованное, уместилось на восемнадцати стра