Сибирские огни, 1977, №6

«А может быть, это не она?» — испугался я, отыскивая в лице жен­ щины хоть намек на мою далекую подружку, дочку когда-то известной в городе балерины. — Вы... Сорокина? — нерешительно спросил я. — Когда-то была ею,— низким голосом сухо ответила дамский мастер. — Здравствуй, Галя Сорокина. Здравствуй, маленькая балерина,— сказал я тихонько, чтобы не услышали женщины, что сидели вдоль сте­ ны. Я отвел ее к окну и вытащил из папки фотографию. Она быстро взглянула на снимок, увидела себя, а рядом и меня. Гла­ за ее наполнились слезами, мои тоже повлажнели. — Здравствуй, Илюша,— прошептала она мальчишке на фото­ графии. Сердце мое загремело во все печальные колокола. Вот сейчас бы, сейчас за рукопись, и написалась бы одна из самых лучших, пронзитель­ ных глав, написалась бы легко и быстро, и в строчках ее гремели бы мои колокола... Стараясь сохранить это состояние, я пришел в библиотеку и долго читал подшивку газеты «Советская Сибирь». И оживала передо мной жизнь города и страны времен моего детства. Устав читать и делать выписки, я потащился на Бийскую улицу, где жил когда-то мальчишкой и которую вчера описывал. Мой квартал одряхлел. Я увидел развалины своего детства. Д о­ мишки почернели, покосились, некоторые были заколочены, другие уже разбирали. Заборы, калитки, ворота, сараюшки — все ветхое, ломаное- переломанное. Даже большинство деревьев посохло. Никто ничего не ре­ монтировал. Квартал находится в самом центре, вблизи оперного театра, и здесь, конечно, скоро начнут возводить хорошие здания. Вот жители и живут в ожидании сноса, ничего не делают, чтобы сохранить дома. Лучше всех выглядели дом тети Маши и дом маленькой балерины. Прошел по местам, где разворачивается действие новой повести. Здесь мне знакома каждая калитка. И я почувствовал нити, которые тя­ нулись от меня в далекое прошлое, к людям, которых уже и в живых-то нет. Долго ходил по своему кварталу, ходил в незримом прошлом, в не­ видимой другим стране детства. Сжималось сердце от следов неумолимого времени. Оно все уничто­ жает. Новре сменяет устаревшее, а потом и это новое постареет и его сменит другое новое. Жизнь летит и летит вперед и ввысь. Давно ли я здесь бегал мальчишкой? Вчера? А сегодня, сейчас стою здесь седой, утративший ту поэзию, которая переполняла меня в те дни. Мало осталось в живых из жителей этого квартала. Вот и Сашки Сокол нет. Да и сам-то я долго ли протяну? И долго ли будут жить мои книги? Трагична судьба человека. А ведь в основном человечество не чувст­ вует этой трагедии. Оно смеется, поет, шутит, что-то делает, как будто не ждет его впе­ реди смерть... Но, что бы там ни было, а сейчас скорее в свою мастерскую, к сто­ лу-верстаку! Это было прошлой весной... Из сугробика на телефонной будке бежало, как из сита, много стру­ ек. Ночью я вошел в эту будку. Рядом промчалась машина, пулеметной очередью хлестнуло по стеклу будки мокрыми снежными ошметками. Они прилипли пунктиром, и из каждой нашлепки побежало по мутной слезе.