Сибирские огни, 1977, №6

обрабатывать часов пятнадцать. Бо­ былев поспевает за смену. Он спешит так, словно предчувствует, что его ждут неприятности. Спешит зуборез, но выше себя он прыгнуть все-таки не может. Сначала часов пять настраивает уникаль­ ный станок. Никакой небрежности. Все мелочи у обстоятельного Бобылева учте­ ны. Огромные детали обрабатываются по второму классу точности. — Мороки много,— рассказывал Бобы ­ лев. — Разворачиваешь угол суппорта, устанавливаешь оправку, червячную фрезу, затем ее по шаблону проверяешь относительно оси стола. Потом лезешь в гитары, на которых тоже «играешь» часа два. Есть гитара-дифференциал. Так вот ее настраиваешь по формуле на опреде­ ленный угол. Зажимаешь сменные ше­ стерни. А их пять штук. Водятся и дру­ гие гитары: деления скоростей, подач... Все это надо установить точно. Короче говоря, не пробки из бутылок выбиваем: Верно — не пробки, что сильно под­ держивает и питает рабочую гордость Бобылева. Он требует уважения к своему труду. Его так воспитывали и мать с от­ цом, и технолог Галкин, и вся Советская власть. Суетня и легкомысленность вы>- зывают у него усмешку, противодейст­ вие, резкое неприятие. Нелегкий человек Бобылев, нелегкий. И неподатливый... — Как так?! — зловеще переспрашивал Николай Артемьевич; когда ему вдруг предложили перестроить станок, прекра­ тить обработку червяков и приняться за другие, аварийные детали. — Не солидно получается,— бушевал ' он.— Неделю стоял, ждал, пока вы рас­ телитесь и решите, что мне делать, по­ том сам разыскал эти червяки, смену почти настраивался, а теперь Бобылев крутись по новой? Не буду, я не таракан на горячей сковородке. — Пойми ты ,— увещевал старший ма­ стер В. Коваленко,— детали аварийные— вал-шестерни. — Что? Вал-шестерни?—совсем зашел­ ся в гневе Бобылев.— Ведь мы же со сменщиком их обрабатывали месяц назад. Две штуки сделали. Просили дать еще — заготовок было восемь. Так не да­ ли же тогда. Почему? Говорили, что боль­ ше не надо. А сейчас прижгло, еще да­ вай. Не-е-ет... Я головотяпству не потат­ чик. Пеняй на себя, мастер. Доделаю червяки — возьмусь за ваши шестерни. Сегодня они у вас аварийные, а завтра на складе будут месяц лежать. Давно замужем — знаем... И он продолжал доделывать чер­ вяки. Негодующий, решительный, не­ преклонный. • — Коля в своем репертуаре,— шутили па участке. Мастер к нему больше не подходил. Бобылев ушел домой, а сменщик продол­ жал нарезать червяки. Дома Николай Артемьевич вытащил из почтового ящика «Труд», «Комсомол­ ку», «Советский патриот», и все это сло­ жил на полку, где лежали свеЖие ж ур­ налы. В семье Бобылевых периодика по интересам: жене — журнал «Работница», дочери — «Медицинская газета» и специ­ альная литература, сыну — «64», «Зна­ н и е— сила», «Техника — молодежи», от­ цу—«За рулем», иногда «Катера и яхты » и военные мемуары. Когда-то, начиная свой путь журна­ листа, я считал обязательным для себя спрашивать у каждого рабочего, какие он выписывает газеты и журналы. Вот и у Бобылева спрашивал. Он улыбнулся и ответил: — Одну «Пионерскую правду». У нас, знаете ли, дети. Газета маленькая, но очень интересная. Меня она тож е устра­ ивает: цветная, рисуночки там всякие... Да и грамотешки немного. В техникум поступал — не сдюжил. Я уловил иронию и решил проверить ответ зубореза у мастера: — Правда ли, что Бобылев выписывает одну «Пионерскую правду»? Мастер расхохотался: — Да он рублей на семьдесят выписы ­ вает—не меньше. Николай Артемьевич— книгочей у нас. Бобылев «Труд», особен­ но юридические консультации, до дыр зачитывает. Шутит он... После этого я уже никогда не спраши­ вал у рабочих завода имени Ефремова, что они читают, какие газеты выпи­ сывают. Итак, Бобылев принес домой свежие газеты, но читать их сразу же, после еды, не стал. Зашел в комнату, где за­ нимался сын. Посидел, ни слова не гово­ ря. Наоборот, Женька ему . помогал в расчетах. Однако привычка брала свое — до шестого класса сын делал уроки в присутствии отца или матери. Они упор­ но приучали мальчишку к письменному столу, к умению работать. В его уроки они почти никогда не вмешивались. Это было его, сыновье, дело. Сидели же они рядом с ним потому, чтобы он знал, что дело у него есть. Бобылев ни разу в жизни даже не шлепнул, хотя и было за что, сына. И в то же время потачки ни в чем не дал, каж ­ дый пустяк обговаривал. — Зачем ты так строго? — спрашивала иногда жена. — А чтоб знал, что отец у него стро­ гий. Авторитет важен. Это в жизни толь­ ко поможет. Он сидел рядом с сыном и успокаивал­ ся после цеховских передряг. Давняя боль вдруг поднялась в нем. В седьмом- классе сыну проломили голову. Сильно и долго болел мальчишка, а все-таки не отстал. Даже перегнал многих. В шахма­ ты играть его племянник научил — Толь- ка. Жил он у них некоторое время. Уже месяца через два Женька Тольку легко переигрывал, а сейчас у сына первый разряд, какие-то шахматные книжки покупает. Удался парень, удался. Он ве­ рил в него, когда сын болел, когда сын без единой тройки сдавал экзамены на аттестат зрелости и даже когда он не прошел по конкурсу (Бобылев даже сон