Сибирские огни, 1977, №6

многие годы. У него уж е не было време­ ни и сил вживаться в другую жизнь. Переделывать себя Борис Андреевич не умел, хотя, возможно, и хотел. Мне ка­ жется, что после его смерти заводской поселок — знаменитая в Кировском рай­ оне «расточка» — стал чуть ниже. «Сверхурочник» В сорок четвертом году, когда война уж е прибрала парней, зрелых мужчин и еще крепких старичков, его все же на фронт не взяли. Очень уж низковат был Николай Бобылев. Даже среди безусых смоленских парней, юрких и малорос­ лых, он смотрелся как мальчишка, слу­ чайно попавший не в свою компанию. Из разоренной Смоленщины его привез­ ли в Новосибирск без документов, и воз­ раст ему определяла экспертиза, после которой он стал на два года... моложе. Не поверили Бобылеву, что ему полных во­ семнадцать лет. Куда там! На шестнад- цать-то согласились, посмеиваясь. Мало ли в то время было ребятни, жаждущей стремительно повзрослеть и попасть в армию. Вспоминаю, что в нашу мальчи­ шескую команду на Восточном поселке входило пятнадцать-двадцать ребят. Семеро из них удирали на фронт. Прав­ да, безуспешно: Сибирь, холодно, доро­ га до фронта была длинная, скрыться трудно. Бобылев, конечно, все-таки отслужил четыре года, но позже. — Мне несколько раз на сверхурочную предлагали остаться. Не схотел — война уж е кончилась. Николай Артемьевич так и говорит: не на сверхсрочную а на сверхурочную. Ему, рабочему человеку, это слово ближе, оно легче выговаривается. Сколько их бы ­ ло, сверхурочных часов, за тридцать лет работы на заводе имени Ефремова?! Сот­ ни, тысячи? Кто сейчас подсчитает... Случалось, что он по две, даже по три смены не выходил из цеха. Раскладушку приносили, жена — верная и заботливая Евдокия Михайловна — разыскивала, здоровяки — не чета ему — валились с ног от усталости, а этот несолидный зу- борез не слазил со своей подставочки у станка. Только глаза узил. Его никогда не беспокоило — выгодная у него работа или нет. Выполнял любую. Лишь бы она была. Но вот если ее не бы ­ л о ^ тогда держись, тогда весь цех (не говоря уже о высоком начальстве) знал, что Бобылев простаивает. Он не кричал, а как бы шутил, посмеивался, но мастера едва отбивались от этих шуток, а распре- ды старались его обходить. В такие дни Бобылев с дотошностью ЭВМ припоми­ нал, сколько времени он простоял на прошлой неделе, в минувшем месяце и в последнем квартале. Он рассматривал вопрос экономически, юридически и по­ литически. О н публично, при максималь­ ном количестве зрителей, подсчитывал, во что обходится чае простоя каждого из трех станков, на которых Он работает. Как вы помните, Очкурову, главному механику завода, он предлагал списать свои станки, чтобы они не висели на ба­ лансе. Главного энергетика, едва он по­ являлся в первом механическом цехе, он поздравлял с досрочным выполнением плана по экономии электроэнергии. — Как же! — пояснял Бобылев.—Стан­ ки стоят, дела им нет, никакого расхода— ни металла, ни электроэнергии. Премию получите! Поздравляю! Заводским плановикам и экономистам он задавал «невинные» профессиональ­ ные вопросы: — Как вы думаете, сколько лет работа­ ют, пока не сточатся, зубья в станках? — Десятки лет... А в чем дело? — Правильно — десятки. Выходит, что я работаю на десятилетия, а вы мне на неделю работу дать не можете. Всю жизнь Николай Артемьевич в од­ ном цехе с одной специальностью. Он осваивает ее до сих пор. И прежде всего за это любит, ценит и уважает свою ра­ боту. Она ему всегда интересна. Нареза­ ет Бобылев, положим, шестерню для по­ воротного стола с программным управле­ нием,— а зубьев у нее гораздо больше, чем в пасти самой свирепой акулы,— ему удовольствие. Для такого задания его опыт, его тщание, дотошность как раз и нужны. Выполнит задание, подойдет к контролеру ОТК Вале Григорьевой И скажет: — Проверь. Скажет, а сам знает, что проверять она не будет Бобылева. Но ему хочется, что­ бы его проверили и снова, как всю жизнь, зафиксировали, что он мастер. Конечно, Валя Григорьева говорит ему: — Не буду проверять, дядя Коля. Не­ когда. — А вдруг обману? Смеется в ответ контролер: не обманет, Бобылев надежен, как легированная сталь. Впрочем, стоп! У зубореза Бобы ­ лева щепетильная память. — Я три раза детали в брак загонял,— уточняет Николай Артемьевич:— По од­ ному браку на десятилетие. На заводе об этом, ясное дело, никто уж е не помнит, но сам Бобылев воссоз­ дает в рассказе допущенные промахи с точностью следователя. — Деталь уже была готова с одной сто­ роны,— вспоминает он и вздыхает, как будто ошибся он не десять лет назад, а вчера,— а я ее взял и еще раз прогнал. Ну, подошел к старшему мастеру Ивану Вирчикову, покаялся. Наказывай, гово­ рю, как хочешь: рублем, словом, прика­ зом. Тот к начальнику ОТК: Бобылев деталь в брак загнал—как бы ть? Абызов помолчал, чего-то там покумекал, а по­ том сказал, ладно, спишем за счет про­ изводства. Представляю, с каким неудовольствием принял это решение неуступчивый Вла­ димир Иванович Абызов. А вот уступил.. Потому что прекрасно знал строгий на-н