Сибирские огни, 1977, №6

А на следующий день я отправился на завод, где был сразу же потрясен. Едва мы вошли в цех, как мать подвела меня к человеку-великану. «Такие тут, где делают все для фрон­ та, и должны быть»,— вмиг уверовал я. Великан, невозмутимый и строгий, стоял и слушал пулеметную речь моей матери. Потом неожиданно улыбнулся, взял меня за руку и подвел к станку. — Да-а,— сказал великан,— подста­ вочка нужна. Иначе — не дотянется... И отошел, а я поспешил спросить: — Кто он, мама? — Борис Андреевич Очкуров. Обык­ новенный заводской великан. Много лет прошло, прежде чем я сно­ ва услышал фамилию эту — Очкуров. Но теперь уже на другом заводе— «Тяжстанкогидпропрессе» имени Ефре­ мова. Очкуров был здесь главным ме­ хаником и единственным руководящим работником, который знал, а точнее — мог вспомнить меня. Вспомнить и как- то помочь сделать первые шаги в тру­ довой и журналистской биографии. — Присядьте,— предложил Очкуров, когда мы поздоровались. В кабинете главного механика ожесточенно спори­ ли. Борис Андреевич, даже сидя, возвы­ шался над всеми. В споре он вел себя несколько странно. Сначала он вежливо и спокойно, слегка приправляя иронией аргументацию, разбил доводы тех, кто не считал возможным останавливать уникальный строгальный станок для ремонта. — Глухарев нам головы отвернет,— доказывали Очкурову,— мы план зава­ лим. Где мы строгать детали будем, на чем? — А надо задел иметь,— говорил Оч­ куров.— Директор завода оторвет голо­ вы, если они пустые, никому не нужные. У нас же не такие, правда? Мы ремонт быстро проведем, подготовимся к нему получше. Потом Очкуров принимался за тех, кто считал, что станок нужно останав­ ливать немедленно. — Как это немедленно? — негромко интересовался Очкуров.—Десять лет ста­ нок работает, к нему привыкли, как к зарплате, а теперь вдруг «глуши мотор, Вася». Что в цехе скажут про такую прыть? На износ, говоришь, работает станок. Ну и пусть работает. На то он и станок. Ты же не работаешь на из­ нос — профсоюз этого не допустит. — Так чего же вы хотите, Борис Анд­ реевич? Не останавливать — нельзя, останавливать — тоже, вроде, нельзя... Очкуров встал, и кабинет его сразу уменьшился в размерах. — Чего я хочу? —'Очкуров улыбнул­ ся, и я вспомнил, как он вот так же приветливо улыбался мне в далеком те­ перь сорок четвертом году. — Хочу, чтобы у нас были новые станки, которым ни ремонт, ни модер­ низация ни к чему. Но их пока в4изо­ билии нет. Нет,— и потому мы будем останавливать станок, но предваритель­ но все взвесим и просчитаем. Кабинет опустел. Борис Андреевич взглянул на меня и спросил, будто мы с ним вчера еще встречались: — Что это вы опять в сапогах? — Демобилизовался недавно. Только начинаю работать... ’ — Понятно. Но журналисту, как я по­ нимаю, нужна обувь полегче. Волка но­ ги кормят... — Это я уже слышал. — Наверняка слышали,— согласился Очкуров.— Что ж, слышали вы уже многое. Теперь вам остается многое увидеть. Пойдемте. Идем. Очкуров и на этом заводе выше всех. Он многозначительно басит: — Сначала завернем к профессору. Останавливаемся (как тут же уточня­ ется Очкуровым) у зуборезного станка. Здесь самый высокий на заводе двухмет­ ровый Очкуров почти складывается вдвое и почтительно здоровается с че­ ловеком, который при своем, более чем скромном, росте должен, казалось бы, смотреть снизу вверх, но нет! — голова не запрокинута, а наблюдательный и лукавый взгляд словно укорачивает главного механика. Это Бобылев. — Как дела, профессор? — спрашива­ ет, непонятно чему ухмыляясь, Борис Андреевич. — Какие наши дела, товарищ глав­ ный,— вяло, даже заунывно отвеча­ ет Бобылев,— стоим, томимся и ждем руководящих указаний от тех, кто повыше. — От меня, значит,— смеется Очку­ ров.— Я повыше. — Не... Вас мы жалеем. — С какой стати при моей... стати? — Ну как же,— o x o t h < j объясняет Бо­ былев,— станок вы мне модернизирова­ ли, новый, можно сказать, сделали, од­ но импортное название осталось, столь­ ко денег вколотили, труда... А для чего? Чтобы он стоял, место занимал?! Лучше продайте, на балансе висеть не будет... — Ишь ты,— иронично заворчал Оч­ куров,— на балансе... Все-то ты знаешь, профессор. Представь, что будет, если продадим? Как тогда червяки резать? — Так это на одну неделю работы. — Вот ради одной и держим. Риско­ вать не можем. — Понятно,— мягко соглашается Бо­ былев и интересуется.— А меня ради чего держите? Для красоты? Вид у меня не гвардейский, рожей не вышел. Я в цехе не экспонат, а рабочий.— Голос Бо­ былева набирает высоту.^- Причем, не на одну, а на все четыре недели месяца. — Ну, ну, профессор,— отбивается Оч­ куров,— не задирайся. Для тебя работа найдется. А если не найдется — сам найдешь. — Найду,— не отказывается Бобы­ лев,— хотя ищейкой в цехе быть на­ доело. Мы отходим. Очкуров молчит, и тут я встреваю с репликой.