Сибирские огни, 1977, №6

Пашков хохотнул, подмигнул Коле Тарабуну. Тот поднялся, напра­ вился к Лене: — Се куксисся! Да ее же... Я есе весной ее оприходовал. Леня будто не слышал его. Повернулся, сделал несколько шагов, потом вдруг чуть наклонился и выдернул из комля дедов топор. Никто ничего не успел сообразить. Увидели только, как топор, про­ летев несколько метров, угодил Коле по голове. Коля упал, а Леня, огля­ нувшись несколько раз, убежал в лес. Когда дед Потап подошел, Коля уже сидел, держась руками за го­ лову и стонал. — Что, прилетело? — Дед поднял первым делом топор и осмотрел его.— Жалко, что топорищем: острием бы хорошо угодить — Наклонил­ ся, ощупал Колину голову.— Ну, и так ничего... Теперь поумнеешь, мо­ жет, или совсем дураком станешь, а то ходишь все полудурком. Коля встал, поворочал слегка головой и, не размахиваясь, ткнул своим грязным кулаком Пашкову в зубы: — Из-за тебя все!.. Ты все затеял!.. Дед Потап по пути с работы зашел к Лене домой и рассказал мате­ ри о случившемся на участке. — Он где-то в лесу отсиживается. А придет — не зуди его и про дев­ ку не поминай, а то и тебе попадет. Мать усмехнулась недоверчиво: — Да не было еще такого. — Не было, так будет. Дед ушел, а мать с тревогой и некоторым страхом стала ждать Ле­ ню. Сначала выглядывала его из калитки, потом до темна самого проси­ дела на крыльце — но Лени все не было. Еще часа два она пролежала на кровати, не раздеваясь. Она как будто задремала чуть-чуть и вдруг проснулась. Ей показалось, что где- то состукало. Она прислушалась— тихо, даже сверчок примолк. Поле­ жала еще немного, поднялась. Вышла тихонько в сени и глянула »в щель над дверями. На крышке погреба с ружьем в руках сидел Леня. Сердце у матери остановилось. «Ох, господи! Уж не убить ли меня собрался...» Она постояла, отдышалась немного и тихо позвала: — Леня! Леня!.. Что-то негромко ударило — и Леня повалился навзничь. Мать, еще не понимая ничего, выбежала, упала перед ним на колени. Глаза Лени­ ны были мертвые, мутные, и только мерцала в ложбинке под глазом маленькая слезинка. Хоронили его на четвертый день, потому что мать лежала в район­ ной больнице. И Леня лежал в той же больнице, в холодном морге. За гробом шло много людей. Тихо судачили бабы: — Жалко-то парня... Один сын у матери. И что ему ударило в голову? — Кто ж его знает... У нонешней молодежи что разве поймешь. — Жить стали хорошо — вот и лезет всякая дурь. Мы небось об этом не думали. Некогда было... Мать везли на машине «скорой помощи»: у нее совсем почти отня­ лись ноги. У кладбища медсестра сделала ей укол и подвела к могиле. Гроб стоял на земле. Все расступились, давая к нему дорогу. И мать подошла, опустилась на колени. Она не плакала, а выговаривала Лене, как живому: — Милый ты мой сыночек. Как же прогневался ты на мать свою... такую кару ей сотворил...