Сибирские огни, 1977, №6

А в январе письмо я опущу, вокруг березы обойду на лыжах, на ветках, успокоенных и рыжих, уже весны приметы поищу. Но там февраль.. Завьюжит, запуржит, зайдется сердце памятью июльской. А от березы вдруг цепочка узких следов трусливых, заячьих, бежит. И марту я обман его прощу, пусть белый ствол от солнца розовеет! Апрель, апрель.. По капелькам развеет остатки холода. Береза тихо млеет: — Иди... тебя я соком угощу... \ АПРЕЛЬСКИЙ ДОЖДЬ Апрельский дождь, как капли валерьяны. Чуть стынут щеки холодком росистым. И город, напряженный и упрямый, становится спокойным по-российски. Сижу одна на краешке скамейки, сижу не в мире «здесь», а в мире «там». С апрельским дождичком вас, мокрые аллейки! С апрельским дождичком вас, городской почтамт! Солидное, внушительное зданье полно печали, света и добра. Я прихожу сюда как на свиданье к своим далеким «завтра» и «вчера». Так тихо-тихо в мире и надежно без громких слов и лишней суеты. И город открывает осторожно слежавшиеся за зиму зонты... * * * — Алло! 44-30-66, заказывали Норильск! Ну как мне разделить с тобой беду! И есть ли прок сейчас в моем совете! А то, что нужных слов я не найду, так нет ведь этих слов на белом свете... Легко сказать: Тебе я жизнь отдам.