Сибирские огни, 1977, №6

Падает лист. Так опадают мои дни. И горько душе, и радостно, и тревожно, и смутно, и светло. Вот такая осенняя сумятица переполняет д у ш у . Осыпаются листья. Я подхожу к своему последнему мосту. Ненаст­ ные октябри и ноябри — прочь, прочь! Но... «Сибирские огни» опубликуют мою «Благодарю судьбу» в феврале. Сегодня сдал эту повесть в окончательном варианте. И сразу же пришло пугающее ощущение, что мне больше не о чем писать. Все, что было за душой,— все выдал. Не осталось в ней жизненного материала, нужно снова наживать его. Это какое-то проклятье! После каждой написанной вещи приходит чувство опустошенности. Всё—-исписался, банкрот! Хотя я всю жизнь пишу и пишу. Глядишь, не одно так другое всплывет из тай­ ников души. Об этом же рассказывал и Всеволод Иванов. У него такое ощущение было в молодости, когда его переполнял жизненный материал. Но что удивительно: в пожилые годы, когда он действительно все пережитое и узнанное отдал книгам, это ощущение катастрофы (исписался!) исчезло. Совершенно исчезло. И он уверенно садился за стол и писал повести, ро­ маны, хотя будто бы по логике все приобретенное опытом уже истрачено. Жена купила мне большущий букет хризантем, привезенных из Таш­ кента. Он вздымается передо мной на столе. А за лиловым созвездием хризантем, за их лучами лепестков в окне легкая метель. Хризантемы и летящий снег! Цветы, как напоминание об июлях, а снег, как напомина­ ние о декабрях. От цветов идет резкий, травяной запах. Многое исполнилось. Многое сделано. А если бы жизнь прошла бес­ следно, словно кошка по ковру? О, тяжко мне было бы сейчас! Но слушайте, декабри, январи: звучит для меня несмолкающая пес­ ня, кричат мне журавли, горит мне алая осинка, у ног моих свернулась кудлатая, хорошая собака, и мне уже не страшен «последний мост». Плывет моя лодка, и когда она неожиданно вынесется из-за мыса к моим внукам и правнукам, они радостно воскликнут: «Здравствуй, лодка!» Еще играют в моих руках весла. Еще август на моем дворе и в моих закромах. Прочитал сегодня и подписал корректуру повести «Благодарю судьбу!» Передо мной лежит моя последняя книга, новая книга! Спасибо тебе, судьба! Закончена четырехлетняя работа, моя жизнь превратилась в книгу. Этим я и завершаю 1971 год. Принимаю, как должное, От стремительных лет Невнимание долгое, Запоздалый привет. И — внимание долгое, Неминутный привет Принимаю — как должное. Страха времени — нет.