Сибирские огни, 1977, №5

мы чего-нибудь раздобудем, обязательно раздобудем!.. И у меня тотчас свело скулы и заныло в животе. Я сидел, сжавшись, на табурете, все слышал по-новому успокоенно- бодрые голоса мамы и бабушки; и отец, главное, был жив. И так мне было уверенно, бодро и хорошо, что я с трудом расслы ­ шал шаркающие шаги в нашей первой комнате, а потом и осторожный стук в двери. — Входите-входите, Петр Ильич!..— приветливо сказала мама. Дверь открылась, и я увидел лицо Петра Ильича, замотанное баш ­ лыком, опушенным инеем. Он почти всегда после работы заходил к нам. — Сейчас кипяток будет,— ск азала бабушка. Петр Ильич сразу же стал протирать затуманившиеся стекляшки пенсне. Теперь было видно, что он сильно устал за день и лицо его осу­ нулось, точно сделалось длиннее. И ответил он бабушке хрипловатым, чуть слышным голосом: — Спасибо, М арфа Кондратьевна, от кипяточка я не откажусь, сейчас схожу за термосом. — Попили бы с нами чаю, а?..—неожиданно для себя предложил я. — Спасибо, П^ша. Я хотел еще поработать, а уж потом, на ночь... Так что уж один попью, не буду вас задерживать. — Дров себе привезли? Он кивнул, тоже спросил: — Ну, а у вас как день прошел? — Д а все хорошо! — сказал я и хотел уже сообщить ему о письме отца, но сдержался: ведь от Вероники Евграфовны из эвакуации Петру Ильичу опять ничего не было, и сказал вместо этого: — Мама на работе была, а я в школу ходил. — Молодец! — и он все-таки вопросительно посмотрел на маму. Она вздохнула, ответила виновато: — От Вероники Евграфовны ничего,— и не сдержалась: — А мы от Степана Григорьевича письмо получили!.. — Ну?..— совсем по-свойски, как близкий человек, оживился Петр Ильич.— Поздравляю вас, Татьяна Андреевна! И вас, Марфа Кондра­ тьевна! И тебя, Паша!.. Жив, значит, Степан Григорьевич!.. — Жив Степа! — сказала бабушка. — Ну я сейчас,— и Петр Ильич осторожно вышел в двери, закрыл их за собой. Чайник закипел, крышка его стала подпрыгивать, а вот кастрюль­ к а — еще нет. Опять мягко приоткрылась дверь, и вошел Петр Ильич уже в одном ватнике. В правой руке у него был термос, а в левой — какой-то маленький сверток, я еле-еле отвел от него глаза. Встал, взял у Петра Ильича термос, отвинтил его крышку, вытащил пробку и ак ­ куратно налил полный термос кипятка из чайника. Снова тщательно закрыл термос, протянул его'Петру Ильичу. — Спасибо, Паша! — сказал он, взял у меня термос, левой рукой протянул мне сверток: — По случаю письма от отца!.. — Спасибо !— Очень мне хотелось сразу же развернуть сверток, но неудобно это было делать на глазах Петра Ильича. — Совсем избаловали вы Пашку,— сказала мама. — А он этого стоит, Татьяна Андреевна,— спокойно ответил Петр Ильич и спросил совсем по-довоенному: — Не замечали? — Каждый день замечаем ,— ответила ему бабушка. — Ну, спокойной вам, ночи! — сказал Петр Ильич. — Спокойной ночи,— ответили мы. Он ушел, а я, сдерживая нетерпение, подрагивающими руками развернул бумагу. В свертке были три галеты — больших, каменно­ крепких, коричневых.