Сибирские огни, 1977, №5

В глазах плйли красные круги, но я сжал зубы, поднял ведро, кое- как поставил его на лед, и сам сел на санки. Не знаю, сколько я так просидел, около проруби по-прежнему ни­ кто не появлялся. Постепенно мне стало легче, и я увидел, что примерно треть воды из ведра вылилась. Ну, это обычно... Посидел еще, потом все-таки поднялся, поставил на санки пустое ведро, вылил в него воду из первого. Отдышался и увидел, что и санки, и ведро на них стояли на льду ровно, неподвижно. Точно так же достал и второе ведро воды из проруби, только на это у меня ушло еще больше времени и сил, и оказалось оно пустым чуть не на половину. Оба ведра привязал к санкам, направил их так, чтобы они двигались по льду спуска, а сам чуть не на карачках пополз рядом. Задыхаясь, добрался до края набережной, разогнулся и долго стоял не­ подвижно, пока в глазах не перестало плыть. Потом с гордостью погля­ дел на свои ведра: пусть и полупустые они, но на два дня нам наверняка воды хватит. И тут услышал злой голос Богдановой: — Посторонись, Кауров, вода не одному тебе нужна!.. Я отступил в снег, привычно стараясь не набрать его в валенки, и увидел, что Нина уже развернула свои санки тоже с двумя ведрами и спу­ скает их к проруби. На меня она не смотрела. И обидно мне стало, и даже грустно. 'Вздохнул, повернулся, медленно поволок санки дальше. И добрался уже почти до середины подъема от набережной до улицы, как вдруг услышал отчаянно-пронзительный крик Нины: — А-а-а! Этот крик напугал меня своей обреченностью. Я поспешно затащил санки с ведрами в снег, съехал по обледеневшей тропинке в валу и увидел, что Нйна лежит на валу и неудержимо сползает в прорубь. Го­ ловы ее уже не было видно, только судорожно дергались ноги в вален­ ках. Позабыв обо всем, я упал на вал и успел обеими руками схватить Нину за ноги. Она перестала кричать, а я всем телом пополз вниз, ста­ раясь вытащить Нину, перевалить ее на эту сторону вала. Или лед был скользким, или вес моего тела превышал Нинин, только ноги ее сдвину­ лись и поползли вниз вместе со мной. Мне пришлось даже лечь на лед, а Нина сразу же торопливо встала. Я поднялся, выпрямился и увидел, что Нина смотрит на меня не то растерянно, не то даже удивленно. Лицо ее вдруг сделалось задумчиво­ строгим, точно она заново вспомнила все, что с ней случилось, и слабо улыбнулась: — Спасибо, Пашка, что спас меня. — Дело обычное, блокадное...— смущенно ответил я. — Нервничаю...— совсем неожиданно для нее откровенно прогово­ рила Нина.— Вот и срываюсь. — Опять-таки дело обычное, блокадное...— Я только сейчас заме­ тил, что Нина обеими руками держит веревку, на которой висит ведро в проруби.— Д ав ай ведро-то вытащим?.. — Ничего, я сама,—-ответила Нина и повторила: — Спасибо тебе, Пашка!..—Повернулась, стала обеими руками тащить веревку, приседая, помогая себе весрм тела. Я сначала молча следил за ней, когда ведро показалось над валом и сразу же сильно накренилось, не утерпел, протянул к нему руки. Мы одновременно ухватились за дужку, вместе вытащили его, вместе вылили из него воду во второе пустое ведро. И Нина уже ничего не говорила мне, когда мы после этого постояли, отдыхая, и не смотрела на меня. Из самолюбия или из гордости?.. Потом мы опять вместе вытащили второе ведро, и я уже один при­ вязывал оба Нининых ведра к ее санкам... Отдохнули и так же молча,