Сибирские огни, 1977, №5

крупнопанельные пятиэтажки, которые теперь так же окружают и теснят их молодые братья-«акселераты». И всего-то минуло пятнадцать лет. Одна ступень, один виток спирали. Что же: стремительный бег времени? Вечная недостижимость идеала? Во всяком случае — постоянная мука, постоянная неуспокоенность для худож­ ника. Потому-то, наверное, и ссутулился у окна мой гость, написавший когда-то «Каменские домики», всматривался в эту непрекращающуюся схватку нового со старым. Какие мысли волновали его? Какие образы рождались в его вообра­ жении? Какие краски пламенели? Ка­ кие прорастали дворцы сквозь серый железобетон? Теперь уж не узнать... * * * Году в шестидесятом это было или в шестьдесят первом. Вдруг замелькало в разговорах им я художника Николая Грицюка. Впрочем, это «вдруг» надо отнести не к художнику, а лучше к ав ­ тору данных строк. Потом-то я узнал, что Грицюк был известен в Новосибир­ ске, жил здесь уже давно, с 1952 года, много работал, участвовал в выставках. А рисовать начал — профессионально и многообещающе — и того раньше. У ме­ ня у самого висит сейчас дома прелест­ ная его акварелька, помеченная сорок восьмым годом: нежные лирические березки на фоне деревенских домиков... А тогда услышал я о нем впервые. Словом, правильнее будет сказать так: о Грицюке заговорили с интересом мои коллеги (я работал тогда в редак­ ции газеты «Вечерний Новосибирск»). И упоминаться его имя стало — что уж совершенно точно — в связи с городом. Разрешились эти разговоры неожи­ данной экскурсией в мастерскую ху­ дожника. На одной из летучек строгий наш редактор, обратившись к сотруд­ никам отдела культуры, сказал: — Мне тут прожужжали уши о Гри­ цюке. Какую-то он серию нарисовал о городе. Договоритесь с ним, организуй­ те посещение. Надо посмотреть. Агитировать никого не пришлось. В редакции городской газеты, открыв­ шейся какие-то три года назад, рабо­ тал в то время дружный коллектив энтузиастов. Все, связанное с родным городом, касалось нас кровно. Новоси­ бирск находился под пристальным на­ шим вниманием, мы относились к нему ревностно, и каждый чувствовал себя маленьким мэром. Собрались, поэтому, в мастерскую на следующий день. Мне хочется (и кажется важным) по­ точнее описать впечатление от первой встречи с Грицюком. Потому, что оно не изменилось с годами: и облик, и харак­ тер этого человека явились уже сфор­ мированными, отлитыми. Хотя жестко­ ватое слово «отлит» не очень вяжется с Николаем Демьяновичем. Уж если пытаться выразиться образно, то лучше сказать «утрясен». Да, характер Грицю­ ка был утрясен так основательно — до­ рогами ли войны, дорогами ли нелегких поисков себя в искусстве,— что в нем не оставалось места для пустот, необя­ зательностей, суетности, тщеславия. Только полновесное, теплое зерно та­ ланта, мужицкого трудолюбия, просто­ ты и прямоты. Но я отвлекаюсь... Открыл нам двери человек, похожий на неуклдэжего доб­ рого медведя, одетый с естественной небрежностью (раз полагается быть ру­ башке и штанам — вот они, присутству­ ют). Было нас многовато, чтобы знако­ миться с каждым, и художник лишь коротко повел рукой: «Прошу». Словно впустил соседей или приятелей, заско­ чивших на минутку по пустячному де­ лу. (Точно так же встречал он потом заезжих знаменитостей, известных уче­ ных, иностранных гостей — всегда оста­ ваясь самим собой). Экскурсоводом по собственной ма­ стерской Грицюк оказался никаким. Просто ходил за посетителями, вернее, поворачивался за ними от картины к картине (мастерская была маленькой, тесной), неизменно оказываясь за спи­ ной крайнего, стоял там, посапывал, словно попыхивал, трубкой: смотрите, дескать, глаза есть. Мы смотрели. Молчали. Иногда кто- нибудь задавал осторожный вопрос: — А это, Николай Демьянович, какое же место Красного проспекта? Что-то не узнаю. — За путепроводом,— глухо отвечал художник, попыхивая несуществующей трубкой.— С путепровода... вид... с от­ коса... железнодорожного... — А -а-а, ну-ну, — понятно! Сверху как бы? А то я гляжу, гляжу... На картинах был город. Глазастые деревянные домики. Крыши. Дворы. Мосты и причалы. Новостройки. Камен­ ские покосившиеся бараки. Поднимаю­ щиеся институты Академгородка. Про­ спекты. Заводские окраины. Город в сумерках и на рассвете, в зимних суг­ робах и густой летней зелени, умытый дождями и закуржавевший от мороза. Картин было очень много — не вери­ лось даже, что все это нарисовал один человек. Когда успел? (В то время толь­ ко близкие друзья художника знали, что Грицюк каждое утро уходил с этюдником в город, что излазил он Но­ восибирск вдоль и поперек, делая, бы­ вало, по нескольку акварелей в день, работал в любую погоду: в зной, в рас­ путицу, даже зимой, в мороз,— соору­ див себе на санках домик с печкой из керогаза, чтобы не застывала вода). Но сильнее, чем количество работ, поражало (?), настораживало (?), сму­ щало (?) — мне трудно подобрать ело-