Сибирские огни, 1977, №5

Николай Дементьев БЛОКАДНЫЙ ДЕНЬ Повесть Блокада Ленинграда длилась 900 дней 1 ...Я шел впереди, а папа с мамой — за мной, они разговаривали и смеялись, и мне было особенно надежно от этого тихого неба с ласточ­ ками, оттого, что папа с нами, и все у нас так легко, спокойно... Только очень хотелось есть. Ну, ничего, осталось подождать совсем чуть-чуть: сейчас мы придем на дачу, а там бабушка уже наварила большую к а ­ стрюлю жирных щей, н ажарила глубокую миску котлет, от картошки идет душистый пар, и теплые толстые ломти хлеба высокой кучей лежат прямо на столе, их так много, что они даже не помещаются на тарелке!.. И вдруг вместо дачи оказывается фундамент с торчащей печью, обго- .ревшие бревна: неужели опять война?!. И обеда не будет, и бабушки не видно, и папа с мамой куда-то исчезли, я вообще один... Мне сразу ста­ ло так сиротливо, что я заплакал горько и безысходно, как давным-дав­ но в детстве. Все плакал и плакал, чувствуя уже привычную тяжесть, тотчас сковавшую всего меня... — Ну, Паша... Пашенька... Проснись, что ты?..— послышался л а с ­ ковый шепот мамы; я почувствовал ее руку, гладившую меня по голове, и проснулся.— Полежи еще, потерпи, рано в булочную...— чуть помол­ чав, по-другому уже прошептала мама, медленно провела пальцами по моей щеке и убрала руку, затихла. Я прерывисто вздохнул и запоздало спохватился, привычно прислу­ шался: нет, все было тихо. Так тихо, точно уши мне заткнули ватой, в них чуть гудело от этой глухой тишины... Да, уже декабрь, воздушных налетов давно нет, только артобстрелы, нечего прислушиваться: сна­ ряд — не самолет, что тягостно жужжи т над головой, если свист снаря ­ да услышал — значит, пронесло... И вообще, обстрелы и бомбежки не сравнишь с голодом, их перетерпел — и все, а от голода никуда не деть­ ся, всегда он с тобой, всегда он в тебе... Неужели я действительно пла­ кал?.. Дотронулся рукой до лица: да, плакал... Эх, как нехорошо и стыд­ но! Что это я, совсем раскис, что ли?.. Не хватало еще этим маму огорчать! Подышал глубже и вроде чуть успокоился... Ну, делать нечего, надо лежать, терпеть и ждать, пока можно будет пойти в булочную и выку­ пить наши завтрашние триста семьдесят пять граммов хлеба. У нас с б а ­ бушкой иждивенческие карточки, а у мамы — служащая, но с двадцато­ го ноября на каждую из них выдают только по сто двадцать пять грам