Сибирские огни, 1977, №4

Он тоже написал Лаптеву коротенькую записку: «Скоро выпишусь, займусь, к сожалению, дюкером. Но, к сожалению ,— это не потому, что вы там, а потому, что хочу на острова. Б, М.» Больной, которого оперировала Лена, предложил ему играть в шахматы. Парень играл слабо, «зевал» и все проигрывал, но не хотел этому верить. — Давайте-ка еще,— говорил парень. И они расставляли снова. И с парнем неожиданно случился приступ: заволновался, вдруг тяжело задышал и упал навзничь. Парня отхажива­ ли целую неделю. — Начну засыпать,— тихо говорил потом парень,— и вдруг вижу: у меня ферзь под боем — и сердце заходится... Он больше не играл с парнем и долго чувствовал себя виноватым и перед ним, и перед Леной. Через месяц его выписали. XIX Потом его еще целый месяц продержали дома — под наблюдением участкового врача: что-то никак вроде бы не устанавливалась кровь и не сбивалась температура. Ему приходилось по два-три раза в неделю хо­ дить на приемы и еще надо было сдавать на разные анализы кровь. Кон­ чики пальцев о т анализов на обеих руках вздулись, и ими невозможно было прикоснуться к чему-нибудь. Особенно мучило зашнуровывание ботинок и застегивание пуговиц утрами — отчего, должно быть, на весь день оставалось потом раздражение. — Какой-то ты — не дунь, не плюнь,— сказала ему как-то теща.— Так и не выздоровеешь... Она научила его играть в нового, особенного, дурака — когда пере­ двигают друг другу карты, в девятку, в свои козыри. Карты она привезла с собой, рыхлые, видавшие всякие виды. Они пили во время игры понемно­ гу коньяк и еще какой-то хмельной квасок ее собственного при­ готовления. — От этого кваска — тебе только польза,— сказала теща.— Кровь разгонится. А когда кровь ходит кругом — жизнь радует. , Он не отказывался от кваска,1 но кровь у него кругом, кажется, пока не шла. На север, на острова, уехал вместо него Вовка. От Вовки долго не было ни слуха ни духа, а потом пришло вдруг пухлое, в помятом, словно жеваном, конверте письмо. На конверте, возле марки, были лоснящиеся масляные разводья. Он видел это письмо еще днем, в ящике, когда заби ­ рал свою почту, и потом, вечером, подкараулил- Аллу, едва только она вышла из лифта. Она держала письмо за уголок, как грязную тряпицу. Вид масляных разводий, вероятно, удручал ее. — Представляю,— сказала она,— какая там у Вовки жизнь...— Если письмо, как со сковородки... Алла предложила почитать письмо вместе, вслух, пригласила к себе, но еще у порога, не раздеваясь, разодрав конверт, пробежала молча несколько строк глазами и, заулыбавшись, покраснела. Он понял ее. — Я зайду через полчаса, хорошо? — Давай ,— сказала она.— Это будет лучше. Когда он зашел к ней снова, она уж е, как всегда, хлопотала у стола: застелила белую надрахмаленную скатерть, поставила хрустальную рюмку, хрустальный графинчик с темно-красным вином и хрустальную вазочку с фиолетовой виноградной гроздью.