Сибирские огни, 1977, №4

— А я и не помню, когда бы ты не уматывалась... — Не язви, лапа... — А что хоть было? — Был старик с печенью. И оперироваться не хотел. Поставьте, го­ ворит, укол — и отпустите, а то у меня хозяйство, мол, брошено и свиньи еще некормлены... А старику восемьдесят два года.. — Ну и?.. — Ну и... а потом новый приступ и пришлось оперировать... Так до утра... Д а и день весь. Веришь, с ног валюсь... — Ты что, одна на все отделение, что ли? — Д а почти. Наталья Алексеевна заболела, Петр Никанорович на симпозиуме, а у Гали ж е на носу защита... Erf ведь, не дай бог сейчас, если неудача... А мне, сам понимаешь, что дома, что на работе... — Как и мне... — Лапушка, бедненький... — Леночка, ради бога... у меня д аж е ноют руки, как хочу тебя обнять... — Сейчас, сейчас... Я немного перекушу. Ты ел? Ел. — У меня буженина, сыр, помидоры. Хочешь? — Ешь, ешь. Супа бы я еще поел... бульона какого-нибудь... — Бульона не будет... — Иди ешь... Только скоро, хорошо? — Скоро, скоро...— сказала она. Он слышал, как она, торопливо перестукивая босоножками, суети­ лась на кухне, как там плескалась вода, звякал нож. — Что нового от Аленки? — крикнул он. — Ничего. Все, наверное, в порядке... А как, кстати, у тебя? — Что? — Ну этот твой... интереснейший взрыв! — Нормально. — У тебя, как я помню, неинтересных не бывает? — Нет,— ответил он.— Сама ты язва. — Спасибо,— крикнула она. Ела она мало,— на самом деле только перекусила,— потом прини­ мала душ, бегло щелкала везде выключателями. Вероятно, она тож е со­ скучилась по нему. «А может, просто спепфт поскорее уснуть?» — подумал он. Он д аж е поморщился от этой мысли, но отогнать е е не смог — и сразу, и потом, когда Лена пришла к нему, и была ласкова, и чутка,— и особенно тогда, когда она действительно быстро уснула, а он еще долго лежал , боясь ворочаться, чтобы не разбудить ее... II На другой день утром, когда Лена еще спала, он уехал в карьер. Карьер находился на самой окраине города, за частными домиками инструментального завода. У троллейбуса здесь была конечная оста­ новка, и он, сойдя, дожидался , пока троллейбус развернется, освободит дорогу и станет на другой стороне улицы. Н ад карьером, глубокой ямой провалившимся у реки, зыбко, как студень, колыхался плотный сизый туман и оттуда не доносилось ни звя­ ка, ни грохота,— хотя, возможно, автострада заглушала все. И огоро­ женный четырехугольник карьеровской промплощадки тож е казался безжизненным, вымершим: ржавой свалочной горой ж елеза стояла у