Сибирские огни, 1977, №4

— Но я ведь не раскурочил... да и не мог раскурочить. — Кто его знает... — Ну да, конечно! Взрыву ведь все пути заказаны ... Д урная сили­ ща!.. А электричество вон уж е стрижет и бреет, и светит, и греет... — А, мол, электричество — пигмей по сравнению со взрывом... Так ты выражаешься? — Положим ... — А чего положим?.. Я эти речи твои сто лет, как знаю . Знаю , что давно настала пора взрывом зубы дергать. — А чего ты иронизируешь? — . А чего ты злишься? — Я не злюсь. — Ну давай другую партию — и я ее тебе для успокоения проиграю. — А при чем здесь партия? Лена вдруг перестала играть — резко оборвала музыку — и крутну­ лась к ним на табурете. По ее короткому взгляду он понял, что она все слышала. — Вы здорово голодны? — спросила она. — Я сыт, — ответил Вовка. — Меня Алла люля-кебабами баловала. — Она у тебя молодец, — сказала Л е н а .— Борису надо было на такой ж ене жениться. — Таких, как я, много, — сказал он,-— а таких, как Алла, мало... — Бедняжка!.. — А что, — сказал Вовка, — мужа надо в первую очередь хорошо кормить — и тогда будет все в порядке. — Скажи, какая философия!.. А жену? — А ж ене разве мало, что муж с удовольствием' ест только из ее рук? — Пошло, Вовка! — Нет, правда. Я знаю , Алла, например, больше всего любит, когда мы уплетаем за обе щеки... — Еще бы!.. Небось, иначе прохода нет. Борис вон вечно терро­ ризирует меня голодными глазами. — Брось ты ерунду болтать, — сказал он. Лена засмеялась, поцеловала его в затылок. — Не сердись, Боря. Я вижу, тебе сегодня что-то не до шуток. — С чего ты взяла? — Продулся, наверное, да? Он промолчал: видел, что она хитрила. Значит, правильно, — сказала она. — М ужа надо в первую очерёдь накормить... Она захлопнула крышку пианино, крутнулась туда-сю да на табур е­ те и пошла на кухню, звучно шлепая своими босоножками. Не говори, пожалуйста, при Лене всех этих трагедий, — сказал он. — Каких? — Ну, про фундамент и прочее. — А что тут такого? — Вспомни, как она с трубой тогда все восприняла? — И ты никогда ничего ей не рассказываешь? — Д а н е вижу смысла. — А я все рассказываю. — Ну и что? — А ничего. Просто, разделенное горе — полгоря. Вовка засмеялся, стал расставлять на доске фигуры: — Алла тогда становится такой предупредительной... — Тебе и так грех жаловаться на ее невнимание.