Сибирские огни, 1977, №4

о к н ом лю бим ой , то эта за п и с ь т а к его ч а с тн ы м д о сто ян и ем и остается, д а ещ е р а зв е того, к ом у сти х о тв о р ен и е п о св я­ щ ено. М а л е н ь к а я и ск р ен н о сть, п о в ер х н о ст­ ность п е р е ж и в а н и я н ем н огим л у чш е п у ­ стого р и тори ч еск ого гр и м а л о ж н о й г р а ж ­ дан ствен н ости . И вот так о е, н ап р им ер , ч е твер о стиш и е Н и к о л а я Б а й б у зы и з с б о р н и к а «П есни ю ности» — Преступно жить рабом уюта и дважды -г- флюгера рабом1 Преступней трижды — счастье путать с квадратным метром и рублем! — в п о л н е равн о л и р и ч ес к о м у о ткр о в ен ию его т о в а р и щ а по сб о р н и к у Е вге н и я С к во - р еш н ев а: Что мы наделали? Что же стряслось? Грешные души в единую сливши — Счастливы вместе, мы. может быть, врозь были счастливше. З а п и с ь » в е д е т с я н асп ех , ч у в ств о н е в ы в е р я е т с я , с л о в а р ь и сп о л ьзу ется, к ак о й п о д вер н ется (за м еч ател ь н о это «счаст­ л и вш е!»). Э та б е зо тв етств ен н о сть п еред в ел и к о й т р а д и ц и е й русск ой п о эзи и очен ь т р е в о ж н а в м о л о ды х а в т о р а х , п оск ол ь­ к у о б н а р у ж и в а е т н етр еб о в ател ьн о сть к себе, н етр еб о в ател ьн о сть к м ы сл и . Н е ­ до стато к к у л ь т у р ы м ы ш л е н и я п р и во д и т и к л о ж н о й ф и л о соф и ч н о сти : лоб н а ­ х м у р и в а е т с я н а д т а к о й м ал остью , что т о л ь к о д и ву д а еш ьс я. Т а к я , бы ло, у ж е п о в е р и л Л еон и ду Е рш о в у (сборник «П е­ с н и ю ности»), к о гд а он н а п и с а л о н о ч ­ н ы х п о ездах: А поезд мчится и стучит, Сидишь и обо всем на свете Ты долго думаешь в ночи. И глубоки раздумья эти. Э ту глу б и н у о н п р о д ем о н стр и р о в ал ч е р е з н е ск о л ь к о с тр а н и ц , и, ч то бы о ц е ­ н и т ь ее к а к сл ед у ет, н ад о п р и вести с ти ­ х о тво р ен и е ц ел и к ом : В вагоне было очень тихо. Светало. Я, как все, дремал. — Какая станция? — Косиха,— Кому-то кто-то отвечал. Стоянка только две минуты (И поезд вроде не экспресс). А между тем вставало утро. Обозначался четко лес. Мне что-то больше не дремалось, Я вдруг задумался всерьез: Село Косихой называлось— По сути или так — курьез? И отчего в названьях русских Селений, станций, крупных сел Есть и веселое и грустное?.. А поезд дальше шел и шел. Н еотступ н о п р и п о м и н ал о сь д авн ее, но все ж и в о е сето в ан и е В а л е р и я Б рю сова: «Н аш и с о вр ем ен н ы е поэты ... в н есч ет­ н ы й р а з за н и м аю т с я в о сп ев ан и ем вос­ ходов и за к а т о в , р ад о стей п ер в о го с в и ­ д а н и я и во сто р гам и с в и д а н и я н е п ер в о ­ го, тоск ой п о поводу н ен астн ого д н я или по том у п оводу, ч то им все п о ч ем у -то н аск у ч и л о . О н и за бы в аю т , что сти х и — с о верш ен н ейш и й и з способов п о л ьзо ­ в а т ь с я ч е л о в еч ес к и м словом и ч то р а з ­ м ен и в ат ь его н а м ел оч и , п о л ь зо в а т ь с я им д л я п у с тя к о в гр еш н о и сты дно». Б ы л о бы оч ен ь грустн о , к о гд а бы поэ­ т и ч еск и й гори зон т а л т а й ск о й п о эзи и это­ го года ту т и о гр ан и ч и в а л ся , но, по с ч а ­ стию , е сть д в а и м ен и , о к о то р ы х м ож н о гово ри ть с н ад еж д о й и вы со к о й м ерой тр еб о вател ьн о сти , потом у ч т о это п о эты с собствен ны м л ад ом и х о р ош о с л ы ш н ы м голосом. Я говорю о Г ен н ад и и П ан о в е и Б ори се К ап у сти н е. «Июнь» Г. П ан о в а — у ж е т р е т ь я к н и ­ га, а у К ап у сти н а п о к а т о л ь к о под бор ка «В етер. В ереск. Б е р е зн я к » в к о л л е к т и в ­ ном сборнике «П есни ю ности», но п од­ борка, в ел и ко л еп н о й ц ел остн остью и прочностью , р а в н а я кн и ге. Д ети воен ной поры , они н аш л и д л я р азго в о р а о войне слова н а ст о ящ е й п р ав ды , д р аго ц ен н ы е в своей единственн ости: Мы живем не в долгу у вечности— Перед нами в долгу она: Нас, мальчишек Великой Отечественной. Обокрала война. О б о к рал а н а радости, н а детство, на отцов. Но это не сетован и е, не п л а ч Г. П ан о в а в при городн ой эл е к тр и ч к е, это — сти сн у ты е от боли зу бы , потому ч то поэт зн ае т и главн о е, з а что не ус­ т ан е т б л агод ар и ть эт и х уш едш и х , «вы ­ д о х н у ты х Д ахау », ж и в ы х , но и с к а л е ­ ч е н н ы х , в ер н у вш и х ся и н е в о зв р ат и м ы х отцов: И полоснет, как нож, по нервам Протяжный вой в кромешной мгле. Не устояли б в 41-м — Я б не родился на земле! И т у т п о н и м аеш ь огор чи тел ьн ую сто­ рону хорош его, ч е т к о построенного сти ­ х о тво р ен и я — оно тр еб у ет полного ц и т и ­ ро в ан и я. Любое четвер о стиш и е вне к о н ­ т ек с та м ерк н ет, п е р е д а в а я то л ьк о т у ск л о е подобие м ы сл и , ее тен ь, си л уэт, ибо м ы сл ь т у т не п р и вн о си тся, а п р о ­ р а ст ае т и я в ств ен н а и п ол н а то л ь к о в ц ел ом сти хотво рен и и , в том свечени и, которое о стается в ч и та те л е после того, к а к и с та я л п осл ед н и й зв у к . Н ев о зм ож н о сть полного ц и ти р о в а н и я особенно т я го т и т м ен я, когд а я о с та н а в ­ л и в аю сь п еред м ал е н ь к о й поэм ой Б о р и ­ са К ап у сти н а « Т а к а я д о л гая война», к о ­ т о р а я к а ж е т с я м н е л у чш ей работой в воен ной п о эзи и н е то л ь к о ал т а й ск о й л и ­ т е р а т у р ы 1976 года. Я благо д арн о п ер е­ п и сал бы ее от слова до слова, чтобы у н ее бы л о бол ьш е ч и та те л ей , потом у что у к р и т и к а н ет другого способа р а з ­ д ел и ть свою радость, но в ы н у ж д ен п р и ­ в ести то л ь к о одну гл а в к у , к о то р а я, н а ­ дею сь, х о т ь ч асти ч н о п о зво л и т п р е д с та ­ в и ть и сп о вед ал ьн ую п р а в д у целого: Чудится мне — мама меня обнимает. Левой рукой. А правую я не видал. Никогда. Нет. Есть фотокарточка — Память о войне. Девчушка. Река. Косогор за рекой. В тридцатилетней тишине Мама улыбается.