Сибирские огни, 1977, №4

Примчишься сам и сдашься в плен, Могучий Когюдей-Мерген!» Сказавши так, как ночь черна, Под землю прыгнула она, И долгий шум, и тяжкий гул В глуби подземной утонул. Тут славный воин Когюдей Сказал отцу Маадай-Кара: «В пределы родины своей Нам кочевать пришла пора. В сереброкаменный Алтай, Где травы летние густы, В благословенный мирный край, Где горы вечнозолоты. Теперь — синей и чище бег Родных семидесяти рек. И гуще прежнего трава, И выше неба синева. Туда гоните белый скот. Где самый пышный травостой. И расселяйте там народ. Где есть в достатке сухостой,— Так говорил могучий сын,— Кочуйте в мирные края. Вперед отправлюсь я один, Родной земли достигну я. Построив юрту, буду ждать У очага тебя и мать». Сел на коня алып верхом, И золотую шапку снял, И оглянулся он кругом, Народу весело сказал: «Неволи кончились года. Кочуйте, вольные, туда. Откуда вас пригнал каан, В страну — прекраснее всех стран». Богатой шапкой помахал, В края Алтая поскакал. Как вновь родившийся народ — Освободившийся народ, Точно в безлунных небесах Луна взошла— возликовал, Или в бессолнечных краях Явилось солнце — весел стал. И сами двинулись стада К обильным пастбищам родным, Отары потекли туда И табуны, как белый дым. И люди двинулись туда. Где ждал их долгие года Благословенный отчий край — Сереброкаменный Алтай. ...Алыпа темно-сивый конь, Прекрасный.белогривый конь Ударил парою копыт, Над черною страной летит, Касаясь гривою небес. Хвостом ломая дикий лес. Он двадцать голубых озер, И сорок недоступных гор, И пятьдесят крутых стремнин, И шестьдесят больших долин Перескочил и тихо встал: Неутомлявшийся — устал, Неустававший — изнемог. Ни задних, ни передних ног Не может над травой поднять. Копыт от почвы оторвать. Конь похудел. Сквозь шкуру так Торчащий выступил костяк — Ведро повесь на конский бок, Берестяной повесь кёнёк. Не сваливаясь, увисят. Конь изнемог. Печален взгляд. Глаза, как будто бы на дно, Ушли во глубину глазниц. И, доведись, немудрено Б них свить гнездо любой из птиц. Когда внезапно изнемог Конь обессиленный и встал, Сдержаться Когюдей не смог, Ругаясь, гневно закричал: «Ты что же, по лопаткам гор Не бьешь копытами, не мчишь! Ты что ж на плечи низких гор Не наступаешь, не летишь! Кара-Кула каан убит, А ты здоров, силен и сыт, Чего же, как торбок хромой. Ты не торопишься домой!» Алып витую плетку взял За золотую рукоять, И, как ни разу не хлестал. Стал темно-сивого хлестать. Хлестнул по сникшей голове, Хотел хлестнуть еще сильней, Но тут, пасущийся в траве, Увидел он табун коней. Они, каурые,— быстры, Как ветер, дикие бегут То вверх по склону, то с горы, Ушами облака стригут. Легко копытами звеня. «Чем бить негодного коня,— Подумал быстрый Когюдей,— Не лучше ль будет поскорей Его на нового сменять И дальше с песнею скакать!» На землю спрыгнул Когюдей. Аркан >— любой реки длинней. Осенней полночи черней, В средину табуна метнул,• И лучшему из табуна Коню он шею захлестнул.