Сибирские огни, 1977, №3

— А если бы и знал? — зло сказал он, глядя сквозь сетку дождя на колонны в котловане.— Ну, что бы от этого изменилось? Что ты, дру­ гой бы стала? Да? — Ох! Ну что мне с тобой делать?.. — Д ав ай не будем об этом,— сказал он. — Ты обиделся, что ли? Он молчал. Но это была не обида. Что-то он никак не мог понять. Она тоже замолчала. — Сильно льет,— ск а зал он, наконец, чтобы хоть что-то сказать. — Да! — она немного повернулась к нему.— Как в Талгаре. — В Талгаре? — Да . Это где я жила раньше. Городок такой недалеко от Алма- Аты. Город-спутник, в общем. Скучный такой.— Она, казалось, не зн а ­ ла, продолжать ли этот разговор или оборвать его.— Правда, очень зе­ леный. А недалеко — горы. Они д аж е летом в снегу. Не все, конечно, а самые высокие пики. Снег на них такой... в общем, белый, как мел. — Там и родня у тебя? — Мама... была. На фабрике работала, ковры ткала. Но она очень болела... А это... а отец был каменщиком. Но, вообще-то, кем он только не был. И пил. Он и маму приучил пить. А когда она умерла, то он про­ пил все, что у нас было. С горя. Д аж е мои платья. — Может, не надо об этом? Мало ли чего в семьях бывает? — Что тут такого? — ск а з ал а она нервно.— Это правда все. А правда всегда лучше всего. И не такой уж отец был плохой. И мать он любил. Д а она болела все. Он много жилых домов из кирпича сложил. В них до сих пор люди живут. Но пил он очень. Один раз налил пол­ стакана водки й поставил прямо на мой учебник алгебры. И сказал : пей! Ну, я глаза закрыла и выпила. Было горько, а потом стало весело. Я д аж е плясать пошла. Русскую. А он в ладоши хлопал. Вот. Было ж у т ­ ко как весело. — Где же теперь твой отец? — Может, в этих же краях .— Она говорила теперь почти спокой­ но.— Он все пропил и уехал куда-то. Наверно, по вербовке. Встретить бы его, так бы и выцарапала пьяные глаза. Не за себя — за маму. — А где ты потом жила? — Там же. В Талгаре. С теткой. Тетка — злющая такая. И в бога верит. А жадн а я — с ума сойдешь! Я поступила в техникум, почти курс проучилась, так она мою стипендию всю до копеечки забирала . Охота в кино, а у нее снега среди зимы не выпросишь. Вот и клянчишь у нее мелоч^ на билет... И еще — своими проповедями прямо осточер­ тела: и всякие там посты соблюдай, и свою гордыню смиряй, и то де­ лать грех, и это делать грех,. И все хотелось делать на грех. — Ну-у? — засмеялся он. — Д а . Точно! Я так и делала. То на танцы уйду, то с девчонками вечеринку устроим. Из стипендии на все это стала брать...— Она это сказала как-то печально и словно оценивала теперь ту Юльку, что ж и ­ ла тогда с теткой.— Всем на глаза лезла. А люди есть еще злее моей тетки. Многое совсем и не т ак было, как они думали. Вот. Не т ак было... Что, дождь стихает? — Нет. Вроде д аж е сильнее стал. — Ну, тетка в зяла да и выгнала меня. А потом...—она судорожно вздохнула.— Потом я на квартирах жила. Боря, ты на Сахалине служил? — На Сахалине? А что? — Так. Один мой знакомый тоже там служил. Он мне все про мо­ ре рассказывал . — Юлька села спиной к колонне и склонила в ладони голову.