Сибирские огни, 1977, №3

Обозлился. Нет, думаю, все равно застав­ лю слушать! Положил газету перед со­ бой, взял топшуур. Только запев сделал, сразу шапки на затылки сдвинули, как емуранки уши выставили. А я им так всю статью и прокайларил ‘. Потом во­ просов ворох, как хворост в костер. Ну, всем: и нам, и людям —тепло стало. В юрте-передвижке Кучияк прорабо­ тал два года. Для будущего писателя это время не прошло даром. Накопилась уйма впечатлений, появились записи в блокнотах... Все это просилось в строки. ...1933 год. В области построена веща­ тельная радиостанция и создан радио- комитет. Кучияк «влюбляется в микро­ фон» и становится активным участником передач на алтайском языке. Своей любви к микрофону он остается верен до конца жизни. Его широкую душу аги­ татора радиостудия привлекла своими возможностями общения с аудиторией, хоть и незримой, но в сотни и сотни раз превышающей любой зрительный зал. Он с увлечением читал у микрофона свои произведения, выступал как художест­ венный чтец в литературных .переда­ чах, как исполнитель на музыкальных народных инструментах, как сказитель- кайчи, как диктор в передачах на об­ щественно-политические и сельскохо­ зяйственные темы. И мы, работники радиокомитета, были всегда твердо уве­ рены: если в студии Кучияк, то репро­ дукторы радиослушатели не выключат. Эта уверенность имела свое основание еще и потому, что обладал он редкост­ ным, изумительным по окраске и тембру, «бархатным» баритоном. Голосом, кото­ рый можно было слушать как музыку. Тогда радиофикация только начинала набирать силу и «для большего охвата» стали устанавливать неуклюжие улич­ ные репродукторы. И вот можно было наблюдать, как в часы местного вещания идущие по тротуарам люди сдерживали шаг, останавливались. Сразу становилось понятно: выступает Кучияк. В связи с этим невольно вспоминается пусть анек­ дотичный, но характерный эпизод. Как- то в командировке мне пришлось задер­ жаться в районном селе Шебалино. На квартиру попросился к своей старой зна­ комой, Ефросинье Петровне, пожилой, гостеприимной, душевной женщине, оди­ ноко живущей в опрятном пятистенном доме. При встрече естественно возникли вопросы: не забывают и пишут ли дети, не очень ли скучно живется одной? — Спасибочки на добром слове. Сы­ новья и снохи весточки шлют, а скучать недосуг: то с колхозными коровушками на ферме, то у себя на огороде шебучусь. Соседки заходят иль, вроде тебя, полно- моченные останавливаются. Без людей не живу. А вот третьеводни радиво про­ вели. С ним еще живчее будет,—И она показала на висевший в горнице, рядом • К а й — своеобразны й горловой р ечита­ тив под акком п анем ент топш уур а, ф орма ис­ полнения героического эпоса. с портретом Буденного, черный круг ре­ продуктора «Рекорд». Вечером, перед заседанием бюро рай­ кома партии, я забежал на квартиру по­ пить чаю, но не рискнул попросить по­ ставить самовар. Ефросинья Петровна сидела в горнице и концами косынки утирала повлажневшие глаза. — Случилось что-нибудь?! Письмо не­ приятное получили? . — Нет. Вот... радиво слушаю. Прислушался. Шла алтайская пере­ дача. — Вы алтайский язык знаете? — Плохо. Только «Езень» да «Якши ба» '. А этот уж больно говорит ладно. Этак... вникательно! Аж за душу так и берет... Выступал Кучияк. Я вслушался вни­ мательнее и... чтобы не обидеть слуша­ тельницу, тут же выскочил в сени про- смеяться. Дело было в том, что читал-то Кучияк зоотехническую беседу об искус­ ственном осеменении овец. Когда я вернулся из командировки и рассказал Павлу о сценке в Шебалино, он раскатился в хохоте, а потом взъеро­ шил шевелюру и попросил: — Ты об этом больше никому не го­ вори, не надо. — Почему? Ведь картинка-то какая! Сама в пьесу просится. — И так шум, в особенности женщи­ ны, вокруг поднимают: «У него голос, как у Качалова!» А я против такого льва —как хриплый сыгырган 2-пискун. Сам в МХАТе его видел... И как стихи читает, слышал...—И тут же с лукавин­ кой прищурился.—Только Качалов, од­ нако, как овечек теперь разводят, не знает. А я знаю. Тут мой верх! —Но снова посерьезнел.—Тебе по секрету скажу: аплодисменты люблю, компли­ менты —нет. Еще много учиться, много узнать надо, чтобы их заработать. Несмотря на растущую с каждым го­ дом популярность, Кучияк оставался очень скромным человеком. Никогда не умел «пробивать» свои дела, никогда не жаловался на житейские трудности, хо­ тя его большой семье временами жилось нелегко. Он всегда был жизнерадостным, интересным собеседником, пересыпаю­ щим свою речь пословицами и поговор­ ками, которых знал великое множество. Его общительность даже родила пого­ ворку: «Без воды трава пожелтеет, без людей Кучияк поседеет». Даже в процес­ се литературной работы (как вполне естественно делали и делают другие пи­ сатели) он никогда не замыкался в себе. Достаточно было родиться у него новому замыслу, первым строкам стихотворения, сюжету рассказа, как Кучияк возникал на пороге у меня или еще у кого-нибудь. — Как думаешь, хорошо будет, а? — и, получив ответ, тут же срывался с ме­ ста.—Я еще к Чевалкову зайду, потом Ивану Эдокову покажу... 1 А л т а й с к и е п р и в е т с т в и я . 2 С е н о с т а в к а . Зверек из сем ейства гры зунов.